Взято отсюда

Всё началось как всегда в беспорядке. Из-за излишней конспирации мы встречались в двух разных местах, и врезультате подходили к площади с разных сторон. Мы решили пройти по проспекту и остановились у входа в ГУМ. Движение ещё не было перекрыто. Выход на площадь были перекрыты, а также была очищена площадка на другой стороне проспекта от Центрального.

Через некоторое время прямо по проспекту со стороны пл. Независимости проехали 6 автозаков и несколько автобусов с ментами. Они не заставили себя долго ждать, и сразу побежалик площади, чем вызвали комментарии ГАНЬБА и КРАСАВЧЕГИ. Дальнейшее я наблюдала с третьего этажа ГУМа. Они начали оттеснять тех, кто находился на участке у МакДональдса, при этом они ломали флаги, явно ругались (увы, была видна только картинка, а не звук) и увели несколько человек в подземный переход, который к тому времени был перекрыт. Дальше они начали теснить людей, стоявших напротив ГУМа с другой стороны проспекта.

Тут нам позвонили те, кто пытался пробиться к площади с другой стороны. Они сообщили, что Милинкевич и Козулин уже в сквере Купалы, и что все желающие могут насладиться этим зрелищем, если отправятся туда прямо сейчас. Мы решили таки-насладиться и пошли вниз к Немиге. Шли весело. Нас было много, но вряд ли я смогу оценить количество – слишком сильно растянулись идущие. Веселило буквально всё, даже менты, которые дежурили через дорогу, около кафедрального.

Пришли туда тоже в приподнятом настроении. Некоторые успели закупить по дороге еды, и сейчас с довольным видом ели. Некоторые пришли туда с семьями, с маленькими детьми. А кое-кто успел обстрелять снежками БТ, при этом подшучивая, мол, скажут потом в новостях, что были жестоко избиты. БТ забрасывали снежками уже второй раз за сутки, поэтому им было не смешно. Портило общую картину то, что оппозиция как всегда, не успела с оборудованием, и слышно этих лидеров было максимум за 20 шагов. Где-то в 3 часа Милинкевич предложил разойтись, а какой-то активист с микрофоном – разойтись в определённом направлении, а именно: в сторону распределителя на Окрестина, чтобы поддержать сидящих там. Идея была принята не то чтобы с восторгом, но люди знали, что “надо” и пошли. Пошёл вместе со всеми и Козулин. Он там уже был накануне вечером. Видимо, захотел вернуться, но боялся, что одного не пустят.

Настроение по-прежнему было праздничное. Мы кричали прохожим “Далучайся” и махали сигналящим машинам. (Просигналившему троллейбусу – особый респект.) Отдельную реакцию вызвала пресса, которая стояла на ступеньках какого-то здания. Специально для русскоязычных кричали “Позор БТ”.

На полпути нас обогнали 4 автобуса. Это были не “ментовозки” и не автозаки. Это были обычные пассажирские автобусы. С одного даже не сняли номер. 70-ый. На остальных высвечивалось “Заказной”. Вполне обычные набитые ментами автобусы.

Мы цивилизованно везде останавливались на светофорах. За исключением последнего, через Клары Цеткин. Дальше начинается проспект Держинского. Крутая горка с одной стороны, крутая горка с другой стороны, а наверху – высокие заборы, и тропинки в ширину одного человека вдоль них. Впереди наверху – железнодорожный мост. Наверх, на тропинки по сторонам сразу же забрались репортёры и просто люди с фотоаппаратами. А потом мы увидели наверху, на мосту ментов. Позже они появились и на тропинках на подходах к мосту. Они были в черных масках, чтобы никто не увидел их лиц, в шлемах, со щитами, дубинками и противогазами за спиной. Но это я рассмотрела уже потом. Мы шли, громко топая и выхлопывая “Жыве Беларусь”. Сначала позади нас появилась милицейская машина и нам сообщили, что сейчас начнётся движение транспорта. При этом дорога впереди нас была перегрыта ментами. Затем была молчаливая пауза, во время которой, как я узнала из репортажей, происходили переговоры Козулина с ментами, а мы успели взяться за руки. Козулина скрутили, а цепочка щитов надвигалась на нас. Мы стояли в последнем ряду, а потом первые ряды стали разбегаться и кто-то крикнул: “Девчонки, бегите!” Нас с Машкой раскинул в разные стороны кто-то, очень торопившийся убежать. Я находилась у края дороги, около горки. Чтобы меня по ней не размазали, я начала карабкаться вверх. В тот момент была, как ни странно, только одна мысль: не запачкать светлое пальто. Это сейчас она кажется смешной. Как ни странно, мне это удалось. Склон оказался глинистым, и земля просто уезжала вниз пластами. Как сильно ты не пытаешься вбить в неё ноги, ты всё равно остаёшься на одном месте. Когда я была на середине горки, внизу разорвалась граната. Дальше я уже ползла, пытаясь опереться руками и ногами. Мне помог какой-то мужчина, который карабкался рядом со мной. Он подталкивал меня, а потом мне подали сверху руку. А потом я посмотрела вниз. А там демонстрировали, что делают с теми, кто не добрался до верха. Били женщину. Какой-то мужчина лежал на земле и его молотили ногами. Парень заступался за девушку, стоявшую рядом, и его молотили из-за щитов, по почкам. В них полетели комья земли. Кто-то впереди кричал: “Не надо! Не провоцируйте их!”, как будто что-то можно было исправить. А потом полетели ещё гранаты, и визгливо кричала какая-то женщина, позади напирали, крича что их теснят менты, впереди пытались всех успокоить, сообщая по цепочке, что быстрее никак нельзя, что дальше трудно пройти. Когда мы пробирались по самому узкому месту тропинки, около забора, впритирку, держа за руку тех, кто был на краю, мент из оцепления внизу смотрел на нас, махал дубинкой и кричал что-то вроде: “Вот вам! Хуй вам революция!”

Внизу, у лесницы, ждал Шурик. Машку, как оказалось, тот бегущий сбил с ног. Она тоже полезла на эту горку, но ей никто не помог. Наоборот, в панике люди сбивали её вниз. Когда она пробиралась к леснице, больше одного человека по тропинке пройти уже не могло – и то только крепко уцепившись за забор.

Стояла и плакала девушка – она шла по верху, и видела как упал на землю внизу один из её знакомых, и как его избивали. Помочь она не могла. Кто-то срочно стрельнул у меня телефон, чтобы разыскать своих, а потом позвонил Женька. Положив трубку, я вдруг обнаружила, что иду не в ту сторону. Где-то впереди говорили о том, что Козулин позвал всех идти к церкви на Немиге.

Объясните мне, пожалуйста, когда же его всё-таки взяли? Позвонил Шурик и посоветовал бегом бежать к ним, иначе будет плохо. Я перебежала Немигу, поднялась наверх, и там на Сендайском сквере мы сели на 37-ой. На Машку было жалко смотреть – настолько у неё было измазанное состояние. После поворота в троллейбус зашли священники и пресса, которая их активно фотографировала. После фразы “Прэсса з намi”, они на нас покосились, а потом всю дорогу усиленно прятали глаза. Мимо троллейбуса в это время проезжали автоказы. Мне позвонил координатор и сказал бежать оттуда, если я ещё этого не сделала, поскольку идёт зачистка.

Таки да. Зачистка была.