1. Обе партии являются в равной степени прямыми наследницами советской КПБ, членство в которой было, прежде всего, обусловлено карьерными мотивами. Их истинной «социальной базой» почти до раскола была и оставалась государственная бюрократия, т.е. сама власть. Постепенно, с приходом к власти «прагматичной команды» Лукашенко, компартия полностью утратила эту функцию, что и способствовало расколу 1995 года: наиболее «прагматичные» фигуры старой партократии и «возрожденной» КПБ были интегрированы во власть при помощи «административного ресурса» (Малафеев, Чикин, Костян), а остальные – маргинализованы. Примечательно в этой связи, что с советских времен обе партии практически совсем не обновляли своих рядов, если не считать переворота в иерархии партийных кадров, который произошел после запрета партии в 1991 году. В период восстановления деятельности компартии на первый план вышли молодые функционеры низшего и среднего звена во главе с Калякиным (ныне ПКБ) и Чикиным (ныне КПБ), нацеленные на приход к власти в условиях многопартийности через эксплуатацию старого влияния (ветеранские организации и региональная номенклатура).
2. В основе будущего уничтожения ПКБ вполне может быть и проект власти по созданию «партии власти». Его можно объяснить возрастающей потребностью режима в собственной легитимизации путем организованной поддержке извне, будь то со стороны сфабрикованной местной «общественности» или из-за рубежа (опять же, имеются в виду не правительства). Создать партию с нуля долго и дорого. Но и после объединения маразматическая КПБ вряд ли способна играть роль «партии власти». Для этого ее придется «воссоединить» с БРСМ (как наследником ЛКСМБ) и переименовать в нечто идеологически универсальное, но кпб-совместимое. Затем властям нужно будет поменять избирательное законодательство и ввести некоторые элементы «пропорциональной системы».