Еще несколько месяцев назад сложно было представить возможность окончания диктатуры семьи Асада, поддерживаемого как российским, так и иранским государством. Но развал авторитарных режимов проходит часто также стремительно, как и крушение памятников этих самых диктатур. Всего за несколько недель повстанческие группы смогли забрать у центрального правительства почти все территории страны. И пока непонятно, что будет дальше, мы все равно считаем важным взглянуть на то, что произошло за 13 лет восстания и есть ли причины для оптимизма сегодня для различных народов Сирии.
Сирийское общество находилось под контролем семьи Асада больше 54 лет: до 2000 страной правил отец, а после него к власти пришел сын. И хотя приход к власти Башара после смерти отца воспринимался многими как время перемен, весна в Сирии продлилась недолго. Асад младший быстро перешел к наполненному насилием виду авторитарного государства, без перспектив свободы и равенства для большинства простого населения. Восстание 2011 года стало логичным продолжением сопротивления сирийского общества против экономического и политического беспредела режима.
Для западного общества сирийская революция редко представлена в позитивных тонах, а роль исламистов и история Исламского Государства часто полностью закрывают прогрессивные моменты 2011-2012 годов. Тем не менее, в месяцы до полного перехода к гражданской войне, многие районы Сирии стремительно развивали собственные формы политической организации. Место центрального правительства в отдельных регионах заняли региональные советы, сформированные по принципам прямой демократии. Общество оживало там, где отсутствовала диктатура. Для жителей Беларуси и других регионов с авторитарным правительством такая динамика вполне известна — в моменты восстаний против диктатуры общество оживает и стремительно развивается в вопросах свободы, равенства и независимости.
К сожалению, Асад и его окружение утопили все эти позитивные проекты в крови, убив сотни тысяч в ходе репрессий против собственного населения. В самой гражданской войне прогрессивные идеи ушли на второй план, а ключевые военные роли стали играть уже консервативные исламистские группы. И это один из ключевых моментов самой сирийской революции — подавление гражданского восстания против диктатуры привело к росту влияния более военизированных групп, существовавших в регионе. Т.е. освобождение Хомса и Дамаска исламистами — прямой результат эскалации конфликта со стороны Асада в первую очередь. Крушение режима Асада в 2011 или 2012 значительно ограничило бы влияние исламистов в формировании будущего региона.
Тут, конечно, не стоит забывать про российскую/иранскую поддержку режима Асада, без которой он давно бы разделил участь Муаммара Каддафи. Сегодня российская империя не только несет ответственность за сохранение режима, но и усиление исламистских групп в регионе, собравших сирийскую молодежь под флагами борьбы с диктатурой. Без активной поддержки Москвы режим Асада рухнул бы намного раньше.
В такой ситуации падение Асада от рук различных исламистских групп — логическое развитие систематического подавления прогрессивных сил на территории всего ближнего востока. Для анархизма или даже каких-то базовых демократических идей остается очень мало места для выживания.
Но даже освобождение от рук исламистов сегодня открывает двери в возможное позитивное будущее. Различные сирийские политические группы смотрят с опасением, но и надеждой на будущее сирийского общества. Освобождение заключенных из сирийских тюрем сегодня наполняет нас надеждой на освобождение по всей планете от Минска до Гонконга и Каракаса.
Безусловно история для курдской части Сирии очень сильно отличается от того, что видят остальные. Борьба с геноцидальным турецким режимом всегда стояла в приоритете, а российские силы последние годы были преградой Эрдогану для вторжения в Рожаву, хоть и в рамках перемирия с Асадом. С уходом российсских штыков для курдов появляется вполне реальная возможность наземного вторжения со стороны Турции, в то время как протурецкие сирийские исламисты угрожают полным уничтожением демократического проекта Рожавы и геноцидом курдского населения региона — эта обстановка в очередной раз показывает, что политическая ситуация даже в рамках одной страны может очень сильно отличаться для различных этнических групп.
Во всей этой истории беларуское общество не сильно отличается от сирийского — в эти дни место прогрессивных сил 2020 года, с дворовыми организациями и стремлением к прямой демократии, все больше занимают правоконсервативные и откровенно фашистские группы. Война в Украине показала, что вопреки инфантильности беларуского фашистского движения, оно способно мобилизовывать не только свою маргинальную политическую нишу, но и многих других под флагом борьбы с российской империй и режимом Лукашенко.
Завтра беларусы рискуют оказаться в таком же положении, как и большая часть Сирии — режим рухнул, но новый режим может довольно быстро уничтожить любые стремления к свободе. Для того чтобы избежать подобного, беларуским анархистам и другим прогрессивным силам необходимо уделять все больше внимания возможным силовым сценариям развития ситуации в Беларуси и в меньшей степени рассчитывать на мирный гражданский переход власти. То же самое, в еще большей степени, касается наших товарищей из России, в которой мало позитивных сценариев крушения не только режима Путина, но и всей империи (если такие вообще существуют).
