Коммунизация общества и борьба классов
Михаил Магид
Мы – противники капитализма. Нас не устраивает положение вещей, при котором крошечные группы олигархов (собственников производства) распоряжаются огромным богатством, созданным нашим коллективным трудом. Нам не нравится, что нами командуют связанные с этими олигархами чиновники государства.
Мы против ситуации, когда люди конкурируют за рабочие места.
Мы прекрасно понимаем, что данная конкуренция – неизбежный и отвратительный результат рыночной экономики, рынка труда. Поэтому, нам хотелось бы уничтожить строй, основанный на частной собственности и заменить его таким порядком, при котором земля и предприятия находятся в непосредственном управлении собраний трудящихся и строго подотчётных этим собраниям координационным советам.
Нам хотелось бы жить в таком обществе, где не будет рынка, где он станет попросту не нужен, поскольку самоуправляемые коллективы будут договариваться между собою о том, что как и для кого производить, совместно планировать производство исходя их потребностей людей.
Наконец, мы стремимся к такому миру, где не будет командной пирамиды чиновников, где весь ход жизни и все ее правила будут определяться путём договорённостей между собраниями трудящихся. Это мир безгосударственного коммунизма. Процесс создания такого общества мы называем коммунизацией.
Мы осознаем, что радикальное изменение общественного строя невозможно без социальной революции. Какие же силы способны поднять обездоленных людей против царства чиновников и олигархов?
Классовый интерес пролетариата, то есть класса наёмных работников, лишённых власти и собственности? Но этот интерес состоит не в устранении капитализма. Он состоит в том, чтобы работать на хозяина поменьше и получать больше денег. Мы не можем высокомерно осуждать это желание. Ведь мы сами – трудящиеся, и точно так же, как и прочих, нас грабят и унижают, не платят вовремя деньги, принуждают работать сверхурочно, увольняют с работы за малейшие провинности.
Однако, для того, чтобы ликвидировать капитализм, классовой борьбы недостаточно.
Аргентинский анархо-коммунист Лопес Аранго отмечал, что чисто материальная борьба за хлеб может остановиться, если требования её участников будут хотя бы частично удовлетворены. “Человек – утверждал он – ведёт борьбу за хлеб, за удовлетворение своих потребностей, но в этой борьбе… заложен альтруистический импульс: желание обеспечить хлеб для всех людей. Именно таков побудительный мотив бунтарства, более высокий, нежели настоятельные потребности и разделения на классы”. Если эти внеклассовые побуждения будут расти, если стремление к братскому содружеству людей, в котором нет ни богачей, ни бедняков, ни командиров, ни прислуги будет расти, тогда и возникнет возможность для радикального социального преобразования.
Французский исследователь Жиль Дове, говоря об истоках социальной революции, рассуждает о “коммунитарном внеклассовом измерении пролетариата”, восходящем к древним докапиталистическим и даже к доклассовым эпохам. Например, коллективное выживание людей в русской, европейской или индийской крестьянской общине было возможно лишь благодаря взаимопомощи, солидарности. Даже в современном капиталистическом мире существует любовь, взаимопомощь, содружество. Сегодня эти явления маргинальны. Отнюдь не ими определяется ход жизни человека в классовом обществе. Основные движущие силы современного мира – эгоизм и жажда наживы. Но так было не всегда, и, мы надеемся, что так не всегда будет!
Современное общество – это толпа людей, на которую надет гигантский хомут. С рождения и до самой смерти сдавленные этим хомутом, они тащат тяжеленную и вонючую повозку капитализма, на которой гордо восседает несколько мерзавцев. Поэтому общее желание толпы состоит в том, чтобы хоть немного ослабить давление и уменьшить поток нечистот, извергаемых капиталом. Отсюда борьба за улучшение условий труда или против загрязнения окружающей среды.
Если такая борьба ведётся общими собраниями, на которых трудящиеся самостоятельно определяют свои цели и формы сопротивления, то появляется возможность для перехода к новому. Появляется возможность для превращения классовой борьбы в попытку устранить саму власть капитала, заменив её контролем собраний над территорией и производством. Люди приобретают реальный опыт солидарности и совместного принятия решений, а такой опыт поистине бесценен.
Беда в том, что далеко не всегда классовая борьбы протекает в форме общих собраний. Гораздо чаще её берут под контроль профсоюзы и различные политические партии. И те и другие представляют собою жёсткие иерархические командные структуры. Само их присутствие и участие в борьбе причиняет трудящимся колоссальный ущерб.
Первые рабочие общества сопротивления, возникли на родине капитализма – в Англии. Ни в какой мере не были они похожи на современные профсоюзы. Эти подпольные рабочие собрания действовали повстанческими методами (например, их активисты убивали штрейкбрехеров). В 1830е годы в Англии появляются крупные рабочие союзы. Большая часть их выступает за всеобщую стачку, за перехода собственности в руки рабочих и за создание для управления страной “рабочего парламента” из делегатов союзов. Во Франции в 19 в. различные рабочие ассоциации участвовали в восстании в Париже в 1871г. В России, по мере формирования в ней капитализма, так же появляются организации наёмных работников. В 1870-х годах в Одессе и в Киеве возникают Южнорусские рабочие союзы, а в Санкт-Петербурге действует Северный союз русских рабочих. Обе эти организации выступали за революционное свержение правительства и за обобществление собственности.
Лишь по мере того, как капитализм расправлялся со своими врагами, подавляя восстания обездоленных и поддерживая соглашателей, появляются и легализуются профсоюзы современного типа.
Что такое современный профсоюз? Это организация, которая базируется на трёх принципах. Во-первых, в основе ее лежит легализм, стремление соблюдать законы, написанные олигархами и чиновниками – законы, созданные врагами трудящихся. Во-вторых, профсоюз – это организация вертикальная, основанная на подчинении рядовых участников руководству. Именно руководители профсоюзов, а не общие собрания их членов, принимают большинство управленческих решений. В-третьих, профсоюз, это организация, основанная на принципах классового партнёрства, то есть выработки компромиссов между работниками и капиталистами. Все это вместе делает сегодня невозможным выход за пределы капитализма и даже мало-мальски существенные улучшения экономического положения работников
В период, когда капитализм боялся революционных выступлений, в 50-70е годы 20го столетия, он иногда шёл на компромисс с подобными организациями. Североамериканские, английские, немецкие, французские или аргентинские (перонистские) профсоюзы, добивались порой серьёзных уступок от капиталистов и правительства. Кроме того, это была эпоха строгой привязки промышленности к определённой территории. Поэтому, правительства и часть собственников, заботившиеся о социальной стабильности и росте военно-политического могущества своих стран, осознанно шли на уступки. Пусть прибыль будет немного меньше из-за роста зарплаты и социальных льгот, зато обойдёмся без разрушительных забастовок и сохраним национальное единство перед лицом своих противников.
Теперь все изменилось. Из-за растущей открытости мировых экономик, удешевления транспорта и связи, частный капитал больше не привязан к какому-то конкретном месту. Он свободно перемещается по планете. Если где-то условия его не устраивают – слишком серьёзно сопротивление рабочих или слишком высоки налоги – он легко покидает эту местность и мигрирует туда,где условия для него лучше. Современная мировая промышленность постепенно концентрируется в полуторамиллиардном Китае. Там рабочая сила много дешевле и покорнее, чем где-либо ещё, а диктатура компартии подавляет в зародыше любые акции сопротивления. Из экономик других стран вымываются целые отрасли промышленности. Но даже то, что сохраняется, может быть в любой момент свёрнуто, если владельцы сочтут, что расходы на рабочую силу слишком возросли.
Как отмечает британский социолог Зигмунт Бауман, появился разрыв между интересами национальных государств и частных промышленников, “экономическая основа национального государства стала размываться”. Государство существует главным образом за счёт налогов, доходов от производства. Поэтому национальные государства превратились в “ловцов сновидений”, в постоянно конкурирующие между собой (конкурирующие за право предоставить свою территорию для частных инвестиций) полицейские участки. Кто быстрее и эффективнее наведёт порядок, снизит налоги, ослабит профсоюзы, задавит сопротивление неимущего населения и создаст максимальные льготы для бизнеса, тот и выиграл. Между тем, справедливо замечает Бауман, то, что является льготами для бизнеса и делает положение его очень удобным, невыгодно и неудобно наёмным работникам. Им плохо платят, их лишают социальных льгот, с ними не хотят всерьёз разговаривать, их забастовочная борьба грубо подавляется.
В таких условиях профсоюзы уже не могут выполнять задачу “социального партнёрства”, просто потому, что бизнес и власть ни в каких социальных партнёрах не нуждаются. Прибавим к этому криминализацию современного капитализма, все более тесное сотрудничество респектабельных менеджеров и мафии, а всех их вместе со спецслужбами и полицией, и получим картину современной профсоюзной “борьбы” как она есть.
Год 2007-ой в России особенно ярко высветил эту ситуацию. В начале года прошла забастовка на заводе Форд под Петербургом. Не смотря на то, что общее собрание рабочих поддержало бессрочную стачку, руководство легального профсоюза во главе с Алексеем Этмановым, самовольно свернуло стачку через сутки. Профсоюзное руководство сумело подавить и несколько попыток рабочих стихийно прекратить работу. В ходе переговоров с менеджментом, большинство требований рабочих было отвергнуто. Профсоюз принял условия администрации, которые предлагались ещё до забастовки. Тем не менее, Этманов громогласно заявил о своей победе. Однако, многие рабочие, как свидетельствуют активисты нашей организации, были возмущены политикой профсоюза. Поэтому Этманов продолжает переговоры с администрацией. И вот, в ноябре месяце он делает публичное признание: “Первичная Профсоюзная организация работников «Форд Мотор Компани»… вынуждена сделать заявление о полном провале переговоров и несовпадении интересов администрации и работников…” После этого была организована “однодневная предупредительная стачка”, которая… была свёрнута через 22 часа, то есть за 2 часа до срока. Дело в том, что буржуазный суд, в который обратился менеджмент Форда, “поставил ее законность под сомнение”. То есть забастовка не была признана незаконной, просто имелось официальное подозрение о незаконности, но профсоюз её свернул “на всякий случай”. О чем тут можно говорить?
Более драматично развивались события на автомобильном заводе-гиганте АвтоВАЗ, в Тольятти, в цехах которого занято 110 тысяч человек. 1 августа в цехе 45/2 прошла предупредительная забастовка, с требованием поднять зарплату. В ней приняли участие не менее 400 человек. Многие рабочие, которые не приняли участие в стачке, тем не менее, высказывали одобрение её целям. Конвейер не останавливался, но двигался в четыре раза медленней. Естественно с него сходил некомплект. Бригады, устраняющие недоделки, были в срочном порядке вызваны начальством на работу. В ходе собрания работники поручили вести переговоры председателю независимого профсоюза «Единство» Петру Золотарёву. Фактически, профсоюзу было поручено возглавить забастовку. Он её возглавил и… прекратил, начав переговоры с менеджерами. Это было сделано вопреки всей 150 летней традиции рабочего сопротивления, логике и здравому смыслу, в соответствии с которыми забастовка не прекращается во время переговоров, чтобы не ослаблять давление на начальство! Естественно требования рабочих выполнены не были. Более того. Хотя рабочие получили обещание, что их не подвергнут репрессиям, обещания эти были грубо нарушены. Уже на следующий день 2 августа участников забастовки заставили писать объяснительные, почему они прекратили работу. Затем администрация заявила о дисциплинарных взысканиях и об увольнениях ряда участников стачки.
К этому следует добавить, что ещё за несколько дней до забастовки был арестован активист стачкома сварщик Антон Вечкунин (Пустовой), против него было сфабриковано дело об административном правонарушении, и применён арест на трое суток. А затем предприятие были введены вооружённые подразделения МВД. Для Антона и нескольких других активистов профсоюза эта история имела неприятное продолжение. Спустя несколько недель они были тяжело избиты бандитами, оказались в больнице… Мы можем привести еще множество подобных примеров.
Ясно, что профсоюзы в современных условиях не могут быть даже тем, чем хотят быть – организациями классового партнёрства. Партнёрство между волками и овцами вещь сама по себе нелепая, поскольку одни питаются другими. Невозможно партнерство в условиях, когда в нем заинтересована только одна сторона. Профсоюзы сегодня – это уже даже не органы социально партнёрства. Профсоюзы – это ловушка для трудящихся, это вид активности, который подставляет наёмных работников под удары полиции и мафии.
Как же должна быть, в таком случае, организована борьба?
Нужно готовить забастовку таким способом, чтобы не оставить никаких следов или нитей, которые помогут идентифицировать организаторов этой акции. Забастовка проходит успешно, когда она организуется маленькой группой и если она скрытно и тщательно готовилась в условиях абсолютной секретности. А с другой стороны необходимо, чтобы забастовку и весь ход переговоров, если они вообще нужны, контролировало общее собрание трудящихся
Чтобы достойно встретить врага, необходимо заранее приготовить спецсредства для организации активного сопротивления. Чтобы это могло нанести как можно больший ущерб, было бы хорошо изучить возможность саботажа. Хотя прерывания работы имеют чаще всего кратковременную продолжительность, но они причиняют серьёзный ущерб врагу. Чтобы нарушить повседневную жизнь, им достаточно неожиданно вспыхивать в различных точках и местах одного и того же региона, непрерывно проходя одна за другим. Это является подлинно партизанской тактикой!