Сегодня немногие помнят о деле Дрейфуса. Но столетие назад оно буквально раскололо общество Франции. Раскол прошел не только через всю политическую систему страны, но и через семьи и компании друзей.
В конце 19 — начале 20го столетия капитан Альфред Дрейфус, офицер французского генштаба, был обвинен в шпионаже в пользу Германии и в передаче ей секретных сведений. Процесс над ним вылился в череду скандалов; дело еще усугублялось тем, что Дрейфус был евреем.
Серьезные политические силы — монархисты, националисты, сторонники католической церкви и вся военная элита Франции, весь генштаб, выступили против Дрейфуса. Они пытались использовать это дело в качестве предлога для того, чтобы установить в стране авторитарный режим. «До чего дошла Франция, — кричали они, — инородец пробрался в генштаб и немедленно нашпионил там! Пора твердой рукой навести в стране порядок!»
С другой стороны либералы-республиканцы и социал-демократы выступили в защиту Дрейфуса и республики. Общество сотрясали мощные демонстрации дрейфусаров и анти-дрейфусоров. Дело далеко вышло за рамка судебного процесса и превратилось в столкновение между республиканскими силами и сторонниками диктатуры.
Была и третья позиция.
Революционные синдикалисты Франции на тот момент являлись крупнейшим социально-революционным движением в Европе — 600-тысячная Всеобщая Конфедерация Труда, ВКТ, (Confederation generale du travail (CGT)). Тогда это было не то умеренное явление, что сегодня. Это были сторонники забастовочного прямого действия (вместо переговоров с бизнесом) и всеобщей захватной стачки, в результате которой государство и бизнес планировалось ликвидировать, а фабрики передать в руки самоуправляющихся трудовых коллективов и их федераций.
Они не поддерживали Дрейфуса, однако не были и сторонниками обвинения. Они вообще устранились от этого дела и занимались своей работой. Причины было три: а) Они не выступали за парламентскую демократию или за монархию, б) Им было пофиг на Дрейфуса — офицера французского генштаба и французского государственного патриота, а значит, по их представлениям, классового врага, который расстрелял бы их, если бы его начальники отдали ему такой приказ, в) Позиция ВКТ была принципиально аполитичной или даже анти-политичной: против участия в любых учреждения государственной власти.
Революционные синдикалисты, анархисты и другие социально-революционные течения полагали, что идут своим путем и что их цель заключается в создании условий для появления безгосударственного и бесклассового общества, основанного на самоуправлении трудовых коллективов и территорий. Этот путь противоречит как диктатуре, так и буржуазной демократии. И они — не армия спасения и не благотворительное общество, чтобы помогать Дрейфусу.
«Защитим Дрейфуса, он не виновен!» — не виновен в чем, в том, что передавал военные секреты генштаба германцам? Так во-первых, это неизвестно, передавал или нет (документов тех никто из публики не видел, в то время как суд решал то одно, то другое), а во-вторых, если бы и передавал, то что? Почему выполнять германские приказы за деньги лучше, чем французские (тоже за деньги)? Не трогайте его, он честный офицер, он убивает только по приказу французского министра и никогда по приказу немецкого? О майн гот…
А что же Дрейфус? Он несколько раз был обвинен в государственной измене, затем помилован, а затем оправдан. Французский суд вел себя как проститутка, меняя позицию в зависимости от настроений клиента — политической и имущественной элиты.
Республика победила. Ее победа стала поражением социально-революционных сил: влияние ВКТ было подорвано репрессиями. Когда стоит вопрос о праве на собственность крупного бизнеса, республиканцы ведут себя не менее жестко, чем последователи монархов и диктаторов…
(На рисунке публичное разжалование Дрейфуса.)
Михаил Магид
