1
По протяженному сигналу будильника шторы в комнате распахнулись – день со всего размаха хлестнул по глазам плетью резкого солнечного света, да так, что ОН, от неожиданности подскочив, чуть не упал с кровати. Почесав затылок, ОН сгреб мысли в кучку, лениво откинул клетчатый плед и поплелся по утренним нуждам.
Растрепанные локоны волос были сострижены, а оставшаяся часть растительности аккуратно уложена. Лицо было умыто, зубы почищены. А на месте вареных джинс и мятой футболки красовался строгий костюм в черно-белую вертикальную полоску.
Усевшись за стол, ОН принялся жадно всасывать из чашки кофе и, чередуя горьковатый вкус напитка с затяжками сигаретного дыма, размышлял о грядущем дне. Сегодня ОН заканчивал институт, а значит – начинался новый этап в жизни. Но, вместо ожидаемой праздной атмосферы, где-то глубоко в душе ОН ощущал некую необъяснимую тревогу. Поэтому, чтобы покончить с волнением, ОН принялся размышлять логически: «Что мне даст сегодняшний день? – Наконец-то я стану независимым. У меня появится ДЕЛО! Окружающие станут меня уважать!» — мысленно аргументировал ОН, — «В то же время, что Я теряю? – Ничего! Больше никто не разобьет МНЕ, ослепленному мечтами, и, без того потрескавшееся, сердце. Теперь я не буду бесцельно слоняться по подворотням. Я получу свое место в жизни».
Но вдруг ОН вспомнил обреченные пустые лица алкоголиков, которых часто встречал по пути в магазин; в памяти всплыли газетные заметки о самоубийцах, душевно больных, бездомных – все это было недостающими звеньями в выстроенной ИМ логической цепочке, и она уже не выглядела такой складной и правильной.
«Ай, все живут – и нормально!» — разозлившись, подвел итог ОН. После этого взял туалетный ершик, вставил его в ушную раковину и тщательно вычистил из головы все ненужные мысли.
2
Главный двор института во всю пестрил своей торжественностью. Все было увешано разноцветными шариками, лентами и флажками. Некоторые студенты прятались от палящего солнца среди редких деревьев прилегающей лесополосы; остальные же компактными группками стояли на площадке, а среди них суетились преподаватели.
Пройдя вдоль здания, ОН присоединился к одной из таких групп и стал внимательно слушать расхаживающего гусаком из стороны в сторону преподавателя, который рассказывал о порядке проведения сего мероприятия:
— Я называю несколько фамилий, и те, кого я назову, ровной колонной должны подойти ко мне. Я объявляю о полученном, согласно диплому, вашим положении и потом кратко рассказываю вам о всех плюсах, которое оно вам дает, остальные в это время радуются и аплодируют. После этого вы маршируете назад, дабы не мешать следующим колоннам. Затем я называю следующий список фамилий и так далее, далее и далее…
Прозвучал сигнал, все смолкли, построились по стойке «смирно» и церемония началась.
3
Преподаватель поднялся на подиум и зачитал несколько фамилий, после чего в его сторону, лениво перекатываясь с ноги на ногу, потянулась вереница студентов. Торжественно кашлянув тот начал речь:
— Итак, вы избранные! Вы лучшие из лучших! Вы — гордость нашего Общественного института! Вы высшая каста людей! Именно вы будете классом управленцев: успешными и известными предпринимателями, политиками и лицом нашего гуманного общества!
Закончив, преподаватель двинулся вдоль шеренги, останавливаясь у каждого из стоявших на подиуме. Подходя к очередному из студентов, он с трудом наталкивал на их толстые потные пальцы перстень с огромным блестящим камнем и, пожав одному руку, двигался к следующему. Те же, в свою очередь, раздувшись, точно мыльные пузыри, от гордыни, маленькими черными поросячьими глазками надменно смотрели на остальных, а затем неуклюжими, но самоуверенными походками спустились и направились в задние ряды.
Преподаватель зачитал еще несколько фамилий, и кучка студентов, вылившись в ровную линию, пошагала вперед. Эти студенты были какими-то неприметными: тонкие руки и ноги, высокий лоб, на некоторых красовались круглые очки. Дрожа от волнения, они взобрались на подиум, со всей ответственностью отвержено подняли подбородки и приготовились слушать.
— Вы, — начал преподаватель, — самые умные и добрые! Вы готовы пожертвовать своими интересами ради благой цели. Вы – класс интеллигентов! Вы будущие медики, учителя, профессора! Да… конечно вы не будете такими успешными и состоятельными, как класс управленцев, но вас будут все уважать!
— Хаа-ха! Ну конечно!.. – раздался хрюкающий издевательский смех с заднего ряда.
Встав на цыпочки, ОН посмотрел в сторону источника смеха. Там ОН увидел кривые злорадные улыбки, едва различимые на фоне широких лиц студентов, шедших в первой колонне. Некоторые из «управленцев», не сдерживая открытого смеха, качались в полувысохших лужах и стучали кулаками по грунту, разбрызгивая грязь вокруг себя. При этом ЕМУ показалось странным, что никто из «качавшихся» сам не выпачкался.
В это время колонна новоиспеченных интеллигентов получила свои подарки и вернулась в строй.
Преподаватель зачитал еще несколько списков, и, наконец, все студенты получили свое место в жизни. После этого все должны были разойтись по нужным (в зависимости от класса) автобусам, которые должны были развезти всех по жизненным местам.
Отыскав взглядом свой автобус, ОН присоединился к колонне класса рабочих и тронулся в путь.
4
ОН подошел к автобусу и готов был войти, как вдруг почувствовал сильный рывок – неизвестный мужчина схватил ЕГО за руку и потащил в лес. У мужчины был очень потрепанный вид. Одежда клочьями висела на иссохшем теле, руки были в ссадинах и с торчащими венами, волосы растрепаны, а на, покрытом грязными пятнами, лице широко с ужасом смотрели, непропорционально большие, светлые тускло-голубые глаза.
Утащив ЕГО на пару сотен метров вглубь леса, мужчина остановился, с опаской огляделся по сторонам, взял ЕГО за плечи и испуганно залепетал:
— Не делай этого… Они все врут…
— Я ничего не понимаю… что происходит? Что не делать? – недоумевал ОН.
— Долго объяснять… Просто никуда не иди… Не слушай их… Не верь им… — прерывисто бормотал мужчина.
Вдруг послышался хруст, и из кустов, точно дикие псы, с лаем выскочили люди в мундирах и набросились на незнакомца. Двое из них, вцепившись клыками в штаны мужчины, потащили того прочь.
5
Как часто бывает, любопытство взяло верх, и ОН незаметно последовал за солдатами с мужчиной. И вот, наконец, они остановились на небольшой поляне и ОН тихо притаился в кустах.
Военные, прежде поставив того на колени, ударами ног столкнули пленника в заранее вырытую яму. Через минуту из-за деревьев к яме медленно поплыли, словно привидения, родственники мужчины и священник. Мужчина кричал из последних сил, но все каменными лицами лишь с осуждением смотрели на него. Священник монотонно пробормотал молитву, и родственники, спуская на толстых веревках, погрузили мужчине на грудь увесистую плиту с красиво выгравированной на ней надписью «Долг».
Было видно, как мужчина пытался под тяжестью груза зацепиться хоть за глоток воздуха, изо всех сил, немо открывая рот, желал донести до людей нечто важное, но вскоре сдался и, закатив широкие глаза, опрокинул голову. Солдаты молча взяли лопаты и принялись засыпать яму. Когда всё было готово, священник одобрительно кивнул, и родственники дружно зарыдали. Спустя минуту священник взмахом руки подал знак, и все разошлись.
6
Испугавшись возможных последствий, ОН тут же бросился прочь. Выбежав из леса, ОН увидел, что его автобус еще не уехал, и, не раздумывая, запрыгнул в салон.
Через некоторое время автобус остановился у завода, и люди посыпались наружу. У главного проходного пункта каждый по очереди одевал специальную серую униформу и двигался к следующему пункту.
Когда подошла ЕГО очередь, молодой человек вручил ЕМУ спецодежду, повесил на грудь бирку с номером и с искусственной улыбкой сообщил:
— Поздравляю, теперь вы – номер 421!
По пути к следующей цели, ОН размышлял: «Почему же не проще называть всех по именам, а, вместо этого, приходится запоминать множество сложных чисел?» Как вдруг, словил себя на мысли, что не помнит, как ЕГО зовут. Как одержимый, ОН спешно перебирал мысли, пытаясь вспомнить, но попытки были тщетными. Казалось, что, вот, уже крутится на языке, но всё снова обрывалось. И, наконец, ЕГО охватило чувство полной опустошенности и бессмысленности существования.
ОН шагал дальше, пока ЕГО не остановил служащий:
— Вашу ногу, пожалуйста! – обратился тот.
ОН выставил ногу вперед и служащий тут же заковал ее в кандалы с грузом. ОН только открыл рот, чтобы спросить, как человек, держащий ЕГО ногу, прервал назревший вопрос, изображая заботливую улыбку:
— Всё ради Вашей же безопасности.
Очередь продвигалась вперед, пока не уткнулась в громоздкие металлические двери. Те распахнулись и все посыпали внутрь. В центре стоял трамплин, а внизу был глубокий котел. Люди подходили по одному, взбирались на трамплин и прыгали вниз.
Когда все были в котле, кто-то включил огонь и котел стал закипать.
7
Пришло время обеденного перерыва. Все встали строем у небольшой будки, откуда по очереди каждому в тарелку закоптившимся железным черпаком накладывали в тарелку серо-коричневую массу, по консистенции напоминавшую кашу. Решив не тратить на еду время, ОН поспешил на улицу, дабы хоть немного проветриться.
Серость улицы нагнетала тоску, и мысли о забытом имени становились все более отчетливыми. «Что же я пропустил? Где я ошибся?» — то и дело повторял про себя ОН, углубляясь вперед. За окнами офисных зданий туда-сюда сновали крысиными мордочками офисные работники. Неожиданно раздался треск битого стекла, и ОН увидел, как из окна выпрыгнул человек. Ударившись об асфальт, тот упал замертво. Откуда ни возьмись, на улице появились люди в тёмных очках и чёрных костюмах. Они принялись хватать прохожих зевак, облаченных в овчинную шерсть, прикрывая им глаза и уводя прочь.
Осторожно ОН свернул во двор и боковым зрением заметил яркую точку, заметно контрастировавшую на фоне каменных джунглей. Этой точкой оказался парнишка – он сидел на лавочке, обозревал окрестности и самодовольно ухмылялся. На нем были кислотно-желтые ботинки с длинными закругленными носами, красные, зауженные к низу, брюки ярко-зеленая рубашка.
Ноги сами повели ЕГО к этому парню. Тот, завидев, как ОН направился к нему, заговорил:
— Ты посмотри вокруг… Ты посмотри на людей… Пфф… Они все такие… Такие никчемные.
— А ты разве не такой? – в ответ спросил ОН.
— Нет! Ты посмотри на меня! Я не такой! – усмехнулся парень и нагло посмотрел на НЕГО.
В его взгляде, читалось, будто этот парень знает какой-то секрет, известный лишь ему. Но углубившись в зрачки, ОН увидел там пустоту. ОН выхватил из кармана кувалду и со всей силы ударил парня по голове. Крупными кусками посыпалась штукатурка. Когда столб пыли рассеялся, ОН увидел, что, на месте того самоуверенного парня, сидит маленький напуганный человечек в серой униформе и номерком на груди. Вдруг тот сорвался и бросился бежать.
8
Повернув за угол, ОН вышел на величественную просторную площадь. Вокруг стоял шум. Многочисленные люди, одетые в волчьи шкуры, размахивая знамёнами, словно зомби, скандировали отточенные лозунги и пытались прорваться за громадные двери здания, построенного в стиле неоклассицизма.
На балконе здания стояли двое невысоких людей с вытянутыми лицами, завидев, что толпа вот-вот прорвется внутрь, они прошмыгнули за дверь, словно в нору.
Через минуту на балконе показался толстый мужчина. Его, еле различимое из-за упитанной шеи, лицо было багровым. Он недовольно пробурчал что-то одному из потревоживших его, вытер платком пот и наотмашь швырнул протестующим жирный кусок мяса.
Толпа тут же бросилась на пищу. Те, кто добрался до заветного лакомства, довольно потирая животы, хотели было расходиться, но другие, которым не хватило мяса, стали волками бросаться на первых, хаотично выкрикивая им:
— Это вы виноваты! Это вы отобрали у нас еду!
Из окон здания послышалась стрельба, и толпа хлынула врассыпную. Под натиском потока людей ОН не удержал равновесие и упал. Затаптываемый ногами, ОН осознавал, насколько ОН беспомощен перед этим жестоким миром.
9
Когда все закончилось, ОН встал и, прихрамывая, побежал к вокзалу.
Поезд уже медленно тронулся с места. ОН догнал состав и на ходу запрыгнул внутрь. Открыв дверь ближайшего купе, ОН с облегчением водрузился на скамью.
Напротив НЕГО сидел пожилой человек в старом клетчатом костюме. Его бездонные голубые глаза были наполнены болью, но, в то же время, радостно искрили жизнью. Они были устремлены в потертую книгу. Немного удивившись, ОН заметил, что страницы книги пусты, но при этом зрачки старика прыгали из стороны в сторону, словно, по невидимым строчкам.
Неожиданно тот поднял на НЕГО взгляд и спокойно спросил:
— Здравствуйте. Как Вас зовут?
— ЧЕЛОВЕК! – вдруг вспомнив, воскликнул ОН.
— Очень приятно, тёзка.
Улыбаясь, мужчина посмотрел на кандалы на ЕГО ногах, молча покопался во внутреннем кармане, откуда вытащил маленькую раскладную пилу и протянул ее ЧЕЛОВЕКУ, после чего снова с упоением погрузился в книгу.
А поезд удалялся все дальше и дальше от города куда-то в туман. Но ЧЕЛОВЕК знал точно, что едет в верном направлении.
Владислав Бохан
Ох уж эта литературная форма…. Одна простая мысль, которую можно вырзить в двух предложниях ясно и красочно, а эти литераторы пишут рассказ на 3 станицы.
Может быть в этом и есть какой-то смысл, но мне сложно понять.
Я неоднократно замечаю, что коллектив Прамень публикует мизогонные статьи и вот еще один рассказ. Ребята, вы бы хотя бы не прятались и прямо, как РД, сказали бы что вы гомофобы и мачисты — потому что в тексте есть ТЫСЯЧА ОН, и ни одной ОНА. Мышление автора сразу насквозь угадывается — патриархальный самец, у которого в мыслях не укладывается, что могут как герои существовать какие-то там женщины. И я совершенно не удивлена, что Прамень публикует это без каких-либо сопроводительных комментариев по мизогинной сущности данного текста. История с «даже геи» имеет свое продолжение.
Быть может автор так часто использует ОН, т.к. это слово заменяет практически до самой концовки забытое героем pассказа имя?
И, возможно, т.к. автор «он», то ему проще вести рассказ про » него»?
И дело тут совсем не в мачизме и т.п.?
Судя по твоей логике, остается ждать, когда сюда налетят еще «радикальные» защитники животных и вознегодуют оттого, что в качестве героев используются люди, а не, к примеру, собачки, ибо автор латентный живодер с ограниченным кругозором.
В рассказе вообще отсутствуют женщины, это довольно для рассказа описывающего антиутопию и мир будущего.
Сравнение женщин с животными — интересный прием. Нет, женщины не животные и животное не может описывать что-то в повествовании, а вот женщина может и может присутствовать в обществе.
Суть в том, что это — антиутопия, а не утопия. Вдруг женщины отсутствуют, т.к. в антиутопическом будущем их функции сведены к устроийству домашнего быта и деторождению?
Прошу заметить, что я не сравнивал женщин с животными, а лишь сказал, что с таким же успехом чюда могут налететь зоозащитники и обвинять автора в животноненавистничестве.
И очень жаль, что до тебя, видимо, не дошло, что цель рассказа — через детали передать суть современного общества, а не унижать женщин. Понятно, что анархистам это и так ясно, и рассказ скорее для обывателя, но все-таки…
Но увы, каждый видит лишь то, что хочет видеть. В данном случае фанатичка видит исключительно угнетение женщин.
Анархистска — После прочтения вашего комментария даже не понятно, смеяться или плакать.
К сожалению, такие как вы своим доктринёрским и ограниченным пониманием феминизма и гендерного вопроса только отталкивают людей, особенно адекватных, от анархизма и от любого сочувствия борьбе за права женщин.
Можем посоветовать вам — напишите рассказ, где будет тысяча «Она» и ни одного «Он» — группа «Прамень» его с радостью опубликует. В общем, займитесь делом вместо того, чтобы изливать здесь свои комплексы и ненависть ко всем, кто думает\пишет не так как вы.
Мое понимание феминизма и гендерного вопроса восходит как раз к такому понятию как интерсекциональность, как борьба со всеми видами дискриминации через все виды доступных средств — от литературы до каких-то ивентов. Если кто-то считает нормальным вычеркнуть из своей литературы женщин, вставлять в фэйсбук объективизирующие картинки, считать чем-то оскорбительным геев — то я в свою очередь могу считать таких людей на шаг ближе к обычному СРАДовскому или РДшному пониманию анархизма как «анархизма» реальных пацанов.
«анархистска», ты больная ебанашка, тебе лечиться надо.
Анархістка, мне здаецца што ты альбо троль альбо вельмі глупы чалавек. Гэта ж трэба мець такі талент бачыць мізагінію, сексізм і мачызм літаральна ва ўсім! Гэта трэба ўмець. Яшчэ і мой артыкул прыплела… Як жа лёгка ў радыкальных анарха-феміністка стаць мачыстам. Дастаткова неправільна якое-небудзь слова ўжыць, ці, наадварот, не ўжыць тыя словы, якія яны чакаюць.
А як жа свабода творчасці?
Неўжо ты не разумееш, што такімі паводзінамі ты толькі ганьбіш фемінізм і ідэю роўнасці палоў? Казаць што аўтар артыкулу ненавідзіць жанчын толькі таму, што ў ягоным апавяданні няма слова «Она» гэта… ну па-за рамкамі майго разумення.
Я, ў сваю чаргу. буду рабіць усё што ад мяне залежыць, каб такія як ты як мага радзей называлі сябе анархісткамі\анархістамі. Вы забіваеце анарха-рух сваёй неадэкватнасцю. Радыкальныя «анарха»-феміністкі ўжо забілі самую буйную анархісцкую арганізацыю СНГ — «Автономное Действие». Не хацелася б каб яны знішчылі і беларускі анарха-рух.
Вопрос не в неправильном использовании даже одного слова, а контексте, который создает этот рассказ и многие статьи на сайте праменя.
Ненависть к ЛГБТиК и женщинам может иметь скрытую форму и выражаться в игнорировании женщин/гомосексуалистов, объективизации их и попытке выставить лишь как объектом своих сексуальных утех (для женщин) или как больных людей (для ЛГБТ).
Похоже, Микола, ты возомнил себя каким-то вершителем белорусского движения и способным выгонять из него тех, кто тебя не устраивает. Но смысл анархизма противостоять всем видам угнетения, в том числе угнетения таким хамам и мачистам как ты, которые считают что могут спокойно оскорблять, унижать и вычеркивать кого-то из движения, под улюлюкание толпы.
Інтэрсекцыянальнае разуменне анархізма — не болей чым дэградантскае адхіленне ад сацыял-рэвалюцыйнай барацьбы, якое ўзнікла ў 1970-я годы ў Еўропе як рэакцыя на паразу масавага працоўнага і студэнцкага руху. У адсутнасць масавай барацьбы, калі рэвалюцыя стала далёкай перспектывай, левакі пачалі бавіць час і энэргію, прыдумываючы маргінальныя канцэпцыі аб тым, што людзей, аказваецца, прыгнятае не капіталізм, не дзяржава і нават не Сістэма, а людзі іншага колеру скуры, нацыянальнасці ці гендеру (напрыклад у большасці такіх канцэпцый: белы гетерасексуальны мужчына — галоўны прыгнятальнік). Адюсль і тэорыі аб тым што самы прыгнечаны клас насельніцтва гэта «чорная аднаногая лесбійка» (груба кажучы), чорныя павінны змагацца з белымі і гэтак далей.
Паўтаруся, паважаная, вашае мысленне дэфармаванае, калі вы лічыце, што калі аўтар не прыгадаў у расказе жанчын, то ён іх НЕНАВІДЗІЦЬ.
Калі я, напрыклад, у сваім тэксце не прыгадаю неграў, так што я расіст? Не прыгадаю жыдоў — антысеміт?
У такім выпадку, у кожным расказе, ці артыкуле, ці нататке трэба прыгадваць:
— жанчын (каб не палічылі мізагінам, мачыстам)
— геяў (каб не палічылі гамафобаў)
— лесбіяк, транссексуалааў, квіраў (па той жа прычыне)
— жывёлаў (каб не палічылі спішыстам)
— малалетніх (каб не палічылі эйджыстам)
— інвалідаў (каб не палічылі эйблістам)
А таксама не прыпамінаць нічога што магло б стаць трыгернай тэмай для меншасцяў. А гэта — літаральна любая тэма з любой галіны жыцця, бо адкуль вы ведаеце, у каго з чытачоў якая фобія ці непрыемныя ўспаміны аб чымсці?
Я нічога не перабольшваю, заўважце, следую толькі вашай логіцы (калі яе можна так назваць). Абсурднасць падобнага падыходу настолькі відавочная, што мне нават дзіўна як можна яе даказываць увогуле. Дарэчы, добра што вы тут гэта напісалі — гэта выдатна дэманструе як сённяшняя тэндэнцыя ультра-талерантнасці варагуе з прынцыпам свабоды слова. Бо з годна з вашым разуменнем зараз трэба забараніць 99% усей сусветнай літаратуры: за мізагінію і мачызм, расізм і сексізм, спішызм і эйблізм, эйджізм і …. ізм…. Напрыклад, Дастаеўскі ні ў адным сваім творы (прынамсі з тых, што я чытаў) не прыгадаў геяў і трансгендераў. Вось падла мачысцкая 🙂
http://i.imgur.com/KMern2R.jpg
Ну а тое што вы налепілі на мяне ярлыкоў кшталту «мачыст і сексіст» і г.д. мне гэта не дзіўна. Я ў анарха-руху ўжо 13 год і даўно зразумеў, што падабацца ўсім — гэта значыць адмовіцца ад свайго ўласнага меркавання. Таму і не імкнуся да гэтага.
Але пры гэтым адкрыты да паважліых зносінаў і паразумення з усімі, у тым ліку анарха-феміністкамі, калі толькі яны адекватныя і здольныя да паразумення, а не так як вы, з першых радкоў лепяць ярлыкі і абвінавачанні.
На гэтым дыскусію скончваю, бо няма часу, нажаль. Трэба займацца мачызмам, сексімам, анарха-пацанізмам і іншымі «ізмамі» 🙂
Смешно, вначале ты называешь целое направление в анархизме «деградантским», а потом пытаешься найти уважительные отношения со всеми, в том числе анархо-феминистками. Какой смысл искать отношение с «деградантами» и «даже отклонением»?
Вообще, употребление слово «жиды», даже с учетом того, что оно считается якобы исконно белорусским, заставляет задуматься насчет твоего антисемитизма. Даже консервативные наша нива пишут «габреяў».
И да, если бы Прамень опубликовал бы текст Достоевского, антисемитский, например (которые у него были) — у меня бы конечно возникли вопросы к редакторам Праменя. Это их редакционная политика и они пропускают то, что выходит на сайт.
На самом деле с тобой лично мне все понятно. Еще один освободившийся самец, который считает что все свои лагерные заморочки и понятия может перекидывать на движение. Я уже с этим сталкивалась и все закончилось тем, что предыдущий борец с феминизмом и толерантностью показал себя во всей красе в ситуации с Мрачником. Думаю, Микола, недолго времени осталось, чтобы ты тоже показал себя без прекрас.
Мда, пока нормальные пацаны и девушки борются за классовую войну и Анархию, пизданутые феминистки-псевдоанархистски ищут врагов среди своих же товарищей, сеют раздор и вражду. Гнать таких в шею!
Анархистка, ну что ты злая-то такая…
Я вот помню когда Прамень опубликовали объективирующую картинку, им написали в комментариях об этом и её сразу же убрали… Разве это не адекватная реакция людей, которые может в чем-то не особо инетересуются, в чем-то не правы, но при этом критически мыслят и открыты к новым идеям?
Да, текст этого рассказа действиетльно исключающий, но разве стоит делать из этого такую трагедию, так оскарблять и унижать далеко не самых плохих людей? Вот ты сама тут в комментариях написала слово «гомосексуалист», от которого прогрессивно мыслящие люди уже отказались и говорят «гомосексуал» или «гей». Что теперь? обозвать тебя мизогинной шкурой? нет конечно, все мы люди и все мы ошибаемся.
Поэтому, мне кажется, что если мы хотим доносить идеи об освобождении от патрархата, то нам нужно быть добрее в некоторых случаях (а случай с променем именно такой) и тогда будет диалог, тогда люди будут нас слушать и слышать, а именно так часто и происходят изменения…
В самой дискуссии уже вскрылось достаточно, чтобы понять, что с такими «хорошими пацанами» мне не по пути. «Деградантская идеология интерсекциональности», «жыды», «займись делом прежде чем писать» (будто автор_ка знает, делаю ли я что-то или нет), да и слово «шкура» в твоем ответе выдает формат твоего мышления.
Я бы рада, чтобы кто-то слышал, но вот почти из тут отписавших очевидно слушать не хотят, наоборот, каждый считает долгом отстаивает свое право на «мускулинность», «называть пидора пидором», совершенно игнорируя других участников движения. А Микола еще грозясь при этом отписать.
с такой манерой общения сложно, наверное, найти тех, с кем по пути. но в целом ок, уважаю твое право на автономную деятельность, успехов!
уважаемые товарищи и нетоварищи. Могу открыть глаза столь прекрасным пациентам феменисткам (некоторым конечно в случае возможно и что-то другое.). Анархизм в целом сейчас полное ущербное говно с нынешним прогрессом во всех сферах от науки до дейтсвий и акций ( это касатеся по СНГ). неужели вы считаете себя реальной силой или каким то авангардом? . вы наверно(шутите, тролите, или что-то еше нужное подчеркнуть.) если при желании весь ваш шабаш можно разнести в пух и прах за 10-20 дней . От вашего «Я-канья» или «МЫ-канья» . вскрики про самцов и прочее.. блин ) ребята вам самим не стремно? вот только честно
Наберите реальную силу , тогда вас будут уважать и будет почтение серьезное. а когда это «синдром прыщей» . ну то есть вы как прыщи повылазили в момент большого регреса. и пораб затариться клерасилом.