Статья анархиста и бывшего политзаключённого Игоря Олиневича, опубликованная на charter97.org
На фоне белорусской реальности само по себе это не ново: за граффити и раньше вменяли «хулиганство», а количеству административных дел за расклейку плакатов и листовок счета нет. Ключевым отличием стала одна деталь: следствие примерялось к обвинительной формулировке «распространение экстремистских материалов». Затем были «выборы» президента, очередные заигрывания режима с Западом и все тот же спектакль под названием «либерализация». КГБ и МВД получили команду на время притормозить свой маховик.
Однако диктатура не может долго обходиться без репрессий. Показное насилие — важнейший инструмент психологического контроля за обществом. Было очевидно с самого начала, что как только «либерализация» закончится, силовики примутся за дело.
Также, проводя аналогии с историей, становилось ясным, что круг людей и спектр общественной деятельности, становящиеся целью грядущих репрессий, значительно расширится.
Весной 2016 года маховик закрутился с новой силой. Выполняя директиву «о повышенном внимании к южному направлению» и изучив опыт украинского Майдана, каратели решили направить свой меч на представителей политизированных молодежных субкультур.
Хронология событий за март-август 2016 года:
22 марта, Минск. Арестованы трое футбольных фанатов (Илья Воловик, Вадим Бойко, Дмитрий Цеханович) ФК «Партизан» по обвинению в участии в драке двухлетней давности. Сам факт того, что расследованием занимается УБОП и малая значимость нарушения говорят о том, что официальная причина ареста носит откровенно формальный характер.
29 апреля, Минск. Задержаны участники экологического велопробега «Критическая масса». По словам пострадавших велосипедистов милиция немотивированно избивала их. Против Дмитрия Полиенко, кто оказал пассивное сопротивление, возбуждено уголовное дело за нападение на милицию.
13 июня, Минск. Задержаны двое анархистов по подозрению в участии в акции по забрасыванию Гостелерадиокомпании лампочками с краской, возбуждено уголовное дело. Обыски у участников движения прошли в 8 городах.
2 июля, Береза. ОМОН напал на посетителей панк-концерта. Четверым предъявлено обвинение в нападении на сотрудников милиции.
14 июля, Гродно. Начался суд над антифашистом Максимом Ягнешко. Он был избит группой неонацистов, после чего оперативники, узнав что Максим антифашист, заставили нападавших самих написать на него заявление. При этом 26-27 июля у свидетелей защиты и активистов антифашистского движения было проведено в общем шесть обысков. 7 сентября Максим приговорен к трем годам ограничения свободы.
Конец июля, Минск. По делу минских антифашистов арестован Филипп Иванов, футбольный фанат ФК «Партизан».
2 августа, Брест. Арестован 17-летний анархист Андрей Джамбуриев по подозрению в организации нелегальной манифестации и бросании дымовой шашки на территорию отдела УБОП. Когда никаких зацепок для выдвижения обвинения найдено не было, ему вменили драку, за которую он уже был осужден в административном порядке.
Раньше для расправы над неугодными активно применялся подлог, как с подброшенными патронами в деле Николая Автуховича, либо очевидно неадекватная квалификация действий судом как уголовных. Но многих людей такие методы возмущали, и солидарность с репрессированными выходила власти боком.
В отличие от предыдущих репрессий теперь применяется новая тактика. Каратели пытаются вменять какие-либо незначительные криминальные эпизоды (например, драки), чтобы придать убедительности и замаскировать политическую подноготную дела. Однако как бы ни были утонченны механизмы репрессий, один признак всегда их выдает — избирательность применения.
В главный прицел карателей попали футбольные фанаты, в первую очередь, ФК «Партизан», публично стоящий на антифашистских позициях. Я сам помню то время, когда белорусские антифашисты, обеспокоенные засильем неонацистов в спорте, массово пошли на футбольные трибуны. Со временем антифашисты смогли подорвать моду на неонацизм среди фанатов. Когда открытых способов выражать свое мнение не остается, трибуна футбольная становится трибуной политической.
После событий в Украине 2014 года группы фанатов «Партизана» активно участвовали в противодействии прокремлевским имперским движениям в Беларуси. Другие объединения футбольных фанатов также подверглись прессингу карателей: их либо разогнали, либо взяли под контроль.
Как стало известно, гэбисты стали наведываться в зоны (т. н. «исправительные колонии») и требовать от сидящих там неонацистов написать заявления на антифашистов, либо наоборот. Когда те отказываются, их бросают в карцер. Один из таких ультраправых фанатов ФК «Торпедо», которого посадили за наркотики, дал показания на минских антифашистов как пострадавший. Скорее всего ему обещано досрочное освобождение или даже пересмотр уголовного дела в сторону уменьшения срока. Сколько в зонах таких, кто готов дать любые показания на кого угодно, лишь бы скостить срок?
Получив такого «свидетеля», следствие старается максимально расширить круг обвиняемых. Так в прицел органов попали ранее проходившие по делу свидетелями Дмитрий Янушко и Роман Тесленко, давно эмигрировавшие за границу. В данный момент каратели не гнушаются оказывать давление на родственников, чтобы они повлияли на парней и те вернулись в Беларусь. Дошло до того, что на сестру одного из них начали давить, в результате чего она написала жалобу в Управление собственной безопасности МВД. Разумеется, проверка нарушений не выявила. Мать другого подкараулили на районе проживания по дороге на работу и под предлогом «беседы» усадили в машину. Дома проводятся обыски.
С мая 2016 года в зонах введен новый профилактический учет (его даже нет в Уголовно-исполнительном кодексе): «склонный к экстремизму». Поставленные на такой профучет обязаны носить желтую бирку, что наводит на грустные ассоциации с методами времен Гитлера. Профучет «экстремизм» применяется к любым заключенным, имеющим какую-либо политическую окраску, даже к политзаключенному, правозащитнику Михаилу Жемчужному. Профучет накладывает множество правовых ограничений, в т.ч. принципиально ужесточается цензура писем. По оценкам Жемчужного, цензура уничтожает не менее ¾ писем.
Стоит отметить, что многие из репрессированных вполне могут и не являться именно политическими активистами в классическом понимании. Но точно также не являлись политическими активистами 99% репрессированных по антисоветской 58-ой статье в сталинские годы. Тоталитарные замашки карателей укладываются в формулу «Бей в воробья, и в журавля попадешь».
Очевидно, что механизм нынешних репрессий изначально рассчитан с учетом нейтрализации правозащитников. Ведь согласно международным стандартам репрессированный, применявший какое-либо насилие, формально не может считаться политзаключенным. Увы, но с таким подходом правозащитников скоро получится так, что по политическим мотивам (но с уголовной ширмой) в зонах окажутся десятки и сотни людей, которые не будут считаться политическими узниками. Положа руку на сердце, реально практикуемый «критерий политичности» для таких случаев сводится к одному: признает ли человек себя виновным или нет. А как достается признание никому рассказывать не нужно.
Пускай власть манипулирует законами как вор отмычками и называет черное белым. Тирания на то и тирания. Пускай европейские политики ничего не замечает, в их оценках все равно нет никакой мало-мальской объективности. Мы все увидели их истинные приоритеты осенью 2015 года. Самое главное, чтобы мы сами не позволяли ввести себя в заблуждение. Никакие уловки чекистов не должны затмить разум, наши предки уже проходили это в Совдепии.
Сейчас в Беларуси появляется все больше и больше политрепрессированных. Но наряду с этим происходит масштабная зачистка на уровне целых молодежных социально-культурных сообществ, по принципу коллективной ответственности. Нет сомнений, что в недрах карательных органов шьется первое дело по принятой в апреля 2016 года статье «О противодействии экстремизму».
Происходящее сейчас исторически закономерно. Диктатура, как и любая система, не стоит на месте. Она может только абсолютизироваться, что мы и видим каждый год на протяжении 20 лет. Сталинские послевоенные репрессии были жестче и крупнее чем в 30-х. Позднесоветский режим также закручивал гайки, вплоть до перестройки. И пока диктатура не надорвется, белорусский режим может становиться только жестче, циничнее, беспринципнее. Никто и ничто нам не поможет, кроме нашей собственной солидарности.
