«Назвать революцией государство – таково было, без сомнения, крупнейшее политическое достижение кастристской диктатуры. Принятие этого за чистую монету стало самой тяжелой диалектической (и не только) ошибкой международных коммунистических левых» (Канек Санче Гевара, внук «Че» Гевары)
«Конечно, кубинский революционный процесс больше не является образцовой революционной моделью ни для этого региона мира, ни для какого-либо другого, причем уже давно. Но продолжать хранить молчание – значит вызывать подозрение, что уроки в достаточной мере не извлечены, и появятся новые голоса, те же или другие, подобные им, которые будут предлагать нам новые оправдания для якобинских, авангардистских и, наконец, скрыто или откровенно авторитарных концепций» (Даниэль Баррет / Рафаэль Спозито)
Первой моей реакцией на известие о его смерти было молчание. Сперва я решил было, что не стану писать об этом ни слова. Столь тривиальное событие не заслуживает ни единой строки. Более того, целый легион «кубанологов» (от хулителей до идолопоклонников), безусловно, как раз сейчас охотно готовы взять на себя эту задачу. Так что я предпочел бы оставить это дело им и продолжать жить своей обычной жизнью. Никакая смерть не является причиной для того, чтобы прекращать нормальную жизнь, и Фидель не служит исключением. Но подруга уговорила меня написать небольшую заметку, которая с наступлением нового дня превратилась в эти выеденные мной нечеткие строки и в статью, чья единственная цель – зафиксировать и подтвердить позицию, отличную от коллективной истерии как официальной Кубы, так и Майями.
После публичного объявления нынешнего президента-генерала о его кончине, в так называемых «социальных сетях» начал разливаться поток противоположных заявлений. Обожатели и враги покойного бывшего президента страстно выражали свои эмоции. Скорбь или ликование в связи с его смертью. Как мудро заметил кто-то: «Кажется, будто умерли два разных человека, носившие одно и то же имя – в один и тот же день и час».
Чрезмерная реакция была предсказуема. На самом острове сегодня идет бесконечный парад скорбящих, начинают выстраиваться длинные очереди прощающихся и звучать извечные хвалебные речи. Начинается оппортунистическая перетасовка, вполголоса продолжаются шутки и критика. Иначе и быть не могло. Такова реальность на острове на протяжении уже более чем полувека: бесконечные шествия, длинные очереди, хвалебные речи, оппортунистические перетасовки и трусливый критический шепот. А в Майями многолюдная толпа, танцующая конгу, высыпала на 8-ю улицу, празднуя смерть тирана. И здесь иной реакции не ожидалось. Майями – это большая конга, вечная компарса, фатальность эмиграции – потребляющей и потреблядской.
Все происходит так, как будто мертвое тело ставшего мифом команданте еще не остыло. Но Фидель умер не прошлой ночью. Он уже лет десять, как труп. Не случайно кубинцы и кубинки окрестили его словечком «непогребаемый». Его смерть наступила в тот момент, когда он вынужден был уйти от роли островного Цезаря и передать скипетр и абсолютную власть своему младшему брату, но прежде «оставив все крепко схваченным», в соответствии с нравами и обычаями этой печально известной касты. С тех пор он укрывался за кулисами, ограничивая свою деятельность эпизодическими появлениями на публике, все более очевидно демонстрируя свою дряхлость и старческое недержание. Однако его именем по-прежнему скреплялись «размышления» (как будто бы речь шла о писательнице Корин Тельядо), на фоне почти единодушной индифферентности большинства кубинцев и неверия со стороны тех, кто замечал, что «номер не совпадает с билетом».
Этот непогрешимый, вездесущий и всемогущий колосс, господин острова, хозяин кладбища, владелец лошадок, великий циркач, смелый и удачливый маг, который приказал одному любителю голубей тайно обучить трех белых голубок, чтобы кто-то из них сел ему на плечо во время его первого выступления перед изумленным взором тысяч кубинцев, возвещая благословение и добрые предзнаменования не более и не менее в стиле «Святого духа». Надменный оливково-зеленый гигант, способный превратить страну в монументальную траншею, оплодотворять коров, менять маршруты ураганов и приказывать сажать кофе в садах. Этот неколебимый оратор, который мог произносить бесконечные речи, присвоив себе роскошь говорить, говорить и говорить часами (благодаря зонду, который скрывал естественную немощь его мочевого пузыря) и изобретать цифры и статистические данные, которые на следующий день заставляли менять переписи и официальные регистры. Этот отпетый всезнайка, который безапелляционно произносил лекции по искусству, биотехнологии, бейсболу, современной архитектуре, производству мороженого, ботанике, боксу, герменевтике и атомной инженерии. Бдящий Отец, никогда не упускавший случаю поучить нас согреванию воду, тысяче и одному способу заваривания кофе, искусству развязывания узлов и четырем безошибочным методам дриблинга… Он ушел в прошлое!
Мне до сих пор кажется немыслимым говорить о нем в прошедшем времени. Но да – в конце концов великий могильщик кубинской Революции ушел в прошлое. Печальный могильщик всех мечтаний о свободе и автономии, питаемых многими поколениями неутомимых революционеров. Великий предатель Мировой революции. Ученик Сореля, поклонник Примо де Риверы, преданный читатель Муссолини, неутомимый заговорщик Карибского легиона. Обуянный манией величия эгоцентрический карибский дуче ушел в небытие.
Он умер естественной смертью в возрасте 90 лет, в окружении семьи и соратников, несмотря на многочисленные покушения на его жизнь. Закончил жизнь непобежденным, как Иосиф Сталин, Франсиско Франко и Аугусто Пиночет. Несомненно, диктаторы всегда умеют окружать себя стеной пособников и верных, как псы, охранников, и это не даёт пулям либертариев достигнуть своей цели.
Но, в конце концов, диктатор умер. Теперь нам следует убить Фиделя в нас самих. К сожалению, на обоих берегах еще в изобилии тысячи кукол, готовых воплотиться в него. Змея мертва, но ее яйцо осталось. Фидель исчез с лица земли, но фиделизм сохраняется. Эта непрезентабельная ложь, это гнилое месиво из хищного оппортунизма, безудержного национализма, парализующего популизма и хмельного фашизма все еще сохраняется, затемняя настоящее и угрожая будущему.
Сегодня открылась брешь, позволяющая нам подвести итоги более чем вековой истории, начиная с установления республики, с ее аморальным парадом генералов и докторов, и кончая этой иронией истории, которая возвращает нас к исходной точке чудовищного векового замкнутого круга, с приходом президента-генерала, разжиревшей обогатившейся кастристской кастой и беспардонным обнищанием простых людей, особенно афрокубинцев. Сегодня настало время для самокритики – очень болезненной, но могущей привести нас к выдвижению предложений. Мы должны оценить нашу роль в этой истории, – роль, которую каждый из нас сыграл в постановке этого трагифарса. Эта задача все еще не решена. Диктаторы не падают с неба; их создает и возводит на трон добровольное рабство.
Вот почему (и по многим другим причинам) я не мог поднять прошлой ночью свой бокал за смерть тирана, как это сделали многие из моих друзей. Я никогда не стану пить за смерть и тем более не буду пить за память команданте. Минувшей ночью я до последней капли осушил свой стакан великолепного мескаля за здоровье нашей памяти. За то, чтобы мы никогда не забывали об этом полвека насилия и страха! За то, чтобы на нашем острове больше никогда не появлялись Фидели, Мачадо и Батисты! Чтобы мы никогда не страдали больше в мире таких как Кастро, Франко, Видела, Пиночет! За то, чтобы мы, кубинцы, выучили уроки начали думать своей головой, перестав повторять лозунги гаванских мандаринов, вашингтонских иерархов и ватиканских воронов!
Поверьте: прошлой ночью во мне кипела страстная любовь к жизни, к той отдаленной возможности, которая открывается для новой жизни с этим запоздавшим приходом объявленной смерти. Новой жизни, которую должны будем построить вместе мы, все простые кубинки и кубинцы, ни у кого не спрашивая разрешения: без мессианских архитекторов и предварительно навязанных конструкций; без «сильных личностей», указывающих нам путь; без вечно бдящих «отцов» (любящих или кастрирующих), надзирающих за нашими мечтами и обращающихся с нами, как с малыми детьми; без патриархов, требующих от нас постоянных жертв ради сохранения своих тронов мертвых и посрамленных; без лидеров и пастырей, ведущих нас в пропасть.
А еще прошлой ночью я пил за товарищей, которых нет с нами – такое обилие призрачных любимых – и вытирал слезы, потому что этот вид бананового национал-социализма, который все еще угнетает нас, однажды исчезнет и вскоре превратится в смутное воспоминание о долгом и мучительном кошмаре. Я желаю моим внукам – прекрасной китаянке и арабу с огромными глазами – и моему любимому Дарио, и всем тем, кого нет рядом, чтобы мы смогли радоваться жизни. Чтобы они в один прекрасный день смогли не только увидеть своими собственными глазами, как все эти пожелания сбудутся, но и своими нежными руками помогли ковать этот новый мир, что мы несем в наших сердцах. Салют!
Густаво Родригес
26 ноября 2016 г.
Источник: http://periodicoellibertario.blogspot.ru/2016/12/y-se-fue-fidel-vision-de-un-exiliado.html
