Интервью с коллективом Riseup.net

Анархисты по всему миру пользуются инфраструктурой коллектива riseup.net для организации своего движения. Вопреки критической инфраструктуре, немногие знают, кто стоит за сайтом и какие у них взгляды. Мы решили взять у них интервью и раскрыть немного света о том, кто же эти птицы riseup.net. Оригинал интервью на английском доступен здесь.

---

Прамень: Привет! Как дела?

Riseup: Привет, могло быть и хуже!

П: Riseup — один из старейших активистских тех. коллективов. Расскажите, как всё началось?

R: С радостью… у нас были неолибералы, организовавшие конференцию ВТО в Сиэтле, и пара из нас участвовала в организации контрпротестов. Организация протестов быстро превратилось в нечто массовое: люди приезжали намного раньше самих протестов для организации всевозможного сопротивления ВТО, от прямых действий, независимых средств массовой информации, до образовательных лекций. Тогда люди только начинали знакомиться с мобильными телефонами и электронной почтой и пытались понять, как использовать технологии полезным и безопасным способом. Нас было трое человек, которые знали что-либо о технологиях, поэтому мы бегали по городу, помогая каждому с настройками, показывали как можно использовать различные вещи. У многих из протестующих не было аккаунтов электронной почты, но у организаторов были. Электронная почта и мобильные телефоны были крутой технологией, которую можно было использовать. К сожалению, электронная почта от Microsoft (hotmail) и телефонные технологии от одного из спонсоров ВТО не очень хорошо сочетались с активизмом. Такого рода технологии нам не принадлежали, и они не были безопасна в случае проблем с полицией. У нас были навыки по обеспечению электронной почты гораздо более безопасным для движений способом, и как только мы закончили закрывать город и пугать элиту, окружив их в своем конференц-центре, мы решили построить свой собственный почтовый сервер и предоставить доступ активистам. Мы знали, что инфраструктура, управляемая движением, будет больше соответствовать нашим идеалам и обеспечит защиту, которую корпоративные провайдеры никогда не захотят создавать.

Сегодня это трудно описать, но мы были странными людьми, и до сих пор остаёмся таковыми. Не было никакой местной тех. сцены, к которой можно было бы подключиться, никто не делал этого, и мы должны были разобраться во многих вещах сами. Уже позже мы обнаружили, что такие же странные ростки, появились в Германии и Италии примерно в то же время.

П: Какова была реакция местной далекой от техники сцены? Все ли поспешили к вам, чтобы получить аккаунт или оставались с AOL и другими почтовыми провайдерами, который существовали в 1999 году?

R: Довольно много радикальных организаторов, вовлечённых в ВТО, получили аккаунты у нас, а у некоторых из них они до сих пор есть. Более мэйнстримовые активисты остались без аккаунтов, и нас это устраивало. Мы хотели найти способы предоставить помощь и ресурсы движению, которое представляло наши взгляды, а не тратить их на тех, с кем мы не согласны. Мы также хотели найти способ масштабировать нашу поддержку. Нас интересует огромное количество проблем. Но разработка Riseup проекта была способом помочь всем движениям одновременно.

Мы быстро обнаружили, что наша способность быть надежными и стабильными повлияла на активистов. Мы не могли просто предоставлять услуги наполовину, мы должны были сделать все тщательно. Если сервер не работал, то люди не могли общаться, а если люди не могли общаться, то они не могли организовываться. В результате мы работали над тем, чтобы улучшить нашу способность реагировать на сбои и быстро все исправлять.

Например, у нас был сервер в пыльном подвале — компьютер все время выключался, и мы не знали, почему. После многих поездок туда и обратно, мы обнаружили, что в этом доме на диване начала жить благонамеренная экологическая активистка. Она постоянно отключала сервер, чтобы сэкономить энергию. Мы поняли, что для того, чтобы предоставлять хорошую инфраструктуру всем активистам, мы должны найти способ размещать серверы в более контролируемой среде.

П: Как быстро люди из-за рубежа начали пользоваться сервисом?

R: Трудно сказать, но поскольку некоторые из нас были глубоко вовлечены в Indymedia, и у Indymedia были связи по всему миру, мы быстро стали интернационалистами. Наши бразильские контакты в Indymedia проводили тренинги по безопасности и рекомендовали наш сервис. Вдруг у нас появились тонны бразильцев, а потом это просто взлетело по всему миру, мы получали кучу запросов отовсюду. Мы не знали политического контекста во многих частях мира и с трудом знали, стоит ли нам создавать аккаунты для групп, когда мы понятия не имели, является ли их политика тем, что мы хотим поддержать. Благодаря нашим международным связям через Indymedia, мы могли спрашивать людей о различных движениях в их странах и просить их помочь нам определить, хотим ли мы потратить наши ограниченные ресурсы на них. Было очень важно, что с ростом количества пользователей за границей, мы налаживали больше контактов с активистами. Таким образом мы могли быть уверены, что наши ресурсы используют по большому счету активистами. Если бы мы остались простой группой людей в Сиэтле, нас бы просто загрузили бы запросами, поэтому для нас было важно развивать наши собственные международные связи, так как количество наших пользователей также росло на международном уровне.

П: Каковы были проблемы работы в политическом тех. коллективе в начале двухтысячных?

R: Было много проблем!

Мы были одни, мы пытались понять, как создать надежные и полезные сервисы с помощью свободных программ. У нас не было всех гайдов, которые существуют в интернете сейчас. Не было ни путеводителей, ни форумов, поиск ответов на проблемы был бесполезен. Нам приходилось тратить абсурдное количество времени на попытки и неудачи. Когда у нас, наконец, получалось что-то, что работало, мы документировали это в мельчайших деталях. Мы создали то, что называлось Grimoire. Это было подробное руководство по настройке почтового сервера. Мы опубликовали его, чтобы другие могли узнать и повторить то, что мы сделали. В интернете не было ничего подобного, и мы до сих пор получаем комментарии от людей, которые рассказывают о том, как круто было иметь такой гайд.

У нас не было лишних ресурсов, и поэтому мы научились выжимать каждую каплю из всего, что у нас было. Это сделало нас очень эффективными и независимыми. Когда под руководством правительства США был создан Internet Freedom Industrial Complex для финансирования технологических проектов, мы были уже состоявшимися и самодостаточными, поэтому нам не нужно было становиться зависимыми от капризов правительства, грантов или других источников потенциально проблемного финансирования.

Работы было море, и мы боролись с выгоранием. У некоторых людей из-за стресса развились хронические заболевания.

История с ФБР

П: Несколько лет назад вы получили ордер от ФБР с запретом на разглашение. С одной стороны вы не обновляли канарейку[1], и люди были обеспокоены, но с другой стороны было даже сообщение в твиттере, в которым вы пытались успокоить сообщество заявления о том, что ничего не происходит и все в порядке. Почему вы решили сделать это так, а не иначе?

R: Вся эта история с канарейкой была крайне травмирующей. Нам грозил бессрочный тюремный срок и штрафы до 10 тыс. долл. в день. Вся история развивалась в выходные дни и поэтому у нас не было связи с адвокатами. Из-за этого было трудно сделать заявление, которое не поставило бы сам коллективу под угрозу репрессий.

Нам пришлось оценить ситуацию. Мы отвечаем за защиту активистов и их данных… это было тяжело для нас. В Чили нашим сервисом пользуются активистки, занимающиеся подпольными абортами; у нас был товарищ в иностранной тюрьме, чей адвокат использовал Riseup для общения с семьей и друзьями; мы предоставляем рассылки группам, организующим поддержку беженцев; от нас зависит огромное количество немецкой анархической сцены.

Мы также регулярно закрываем аккаунты людей, рассылающих спам или занимающихся вымогательством, фашистов, женоненавистников, злоумышленников-расистов, которые нарушают наш общественный договор. Ордеры, которые мы получили, были в отношении таких людей (вымогательство и выкуп в сети). Это были не те люди, для которых мы предоставляли услуги в первую очередь (но, конечно, нам пришлось провести внутреннее расследование, чтобы определить это, потому что мы не можем доверять полиции, когда они говорят нам об этом).

Как только мы поняли, что информация об этих пользователях не может никаким образом указать на самих пользователей, наш выбор стал довольно очевиден: наказать всех зависящих от нас активистов, заняв жесткую позицию по отношению к полиции, закрыть Riseup и попасть в тюрьму… или предоставить минимальную и совершенно бесполезную информацию, которая у нас была. Если бы мы выбрали первый вариант, мы бы защищали людей, которые активно пытаются нападать на наших собственных пользователей, и нарушают наш общественный договор. Должны ли мы нарушить организационные усилия по столь многим важным вопросам, вызвать серьезные коммуникационные проблемы для людей по всему миру, которые делают тяжелую работу для социальных перемен, когда у нас не было ничего полезного для полиции о людях, которые нарушают наш социальный контракт?

Это противоречило бы нашей основной цели. Частично согласие на защиту данных людей заключается в том, что они также заключают с нами соглашение о том, чтобы не злоупотреблять нашим доверием или нашими ценностями. Эти пользователи не придерживались этого соглашения.

П: Вы выдали правительству информацию о людях из ордера ФБР. В своем тексте вы утверждали, что это было сделано для того, чтобы спасти коллектив от репрессий и предотвратить его уничтожение. Можем себе представить, что это было бы довольно спорным шагом. Какова была реакция сообщества на это?

R: Мы строили доверие в обществе более десяти лет, и нюанс этого вопроса очень быстро разрушил это доверие. Многие люди этого не понимали и злились, и уходили — это было больно. Последствия до сих пор есть: активисты решают использовать protonmail, потому что слышали, что Riseup сотрудничает с правительством. Да, если бы люди только знали правду… Детали утеряны, а выводы сделаны вопреки отсутствующим фактам. Ограничение на 140 символов для того, чтобы объяснить свою позицию со всеми нюансами, вопреки всем теориям заговора, было крайне сложным. Люди чувствовали, что правильной революционной стратегией было сжечь надежную активистскую инфраструктуру, на создание которой потребовалось более десяти лет, просто чтобы защитить проекты, которые были вовлечены в капиталистическую эксплуатацию. Какого хрена?!

П: С тех пор вы удалили с канарейки любую информацию по ордерам. Зачем вы это сделали?

R: Несмотря на то, что мы чувствовали, что поступили правильно, нам это не нравилось, и канарейка сделала гораздо хуже, чем должно было быть. Поэтому мы предприняли несколько шагов по смягчению этих проблем в будущем, один из которых заключался в том, чтобы изменить то, как мы делали канарейку.

Примерно в то время, когда канарейка должна была быть обновлена, мы получили два ордера от ФБР, к которым были приложены запреты на разглашение. С тех пор срок действия запретов истек, так что теперь мы можем свободно говорить о них. Поскольку мы не были уверены в том, что можем сказать, и поскольку мы также не хотели лгать, мы решили не продлевать канарейное заявление. Канарейка в то время была настолько широкой, что любая попытка выдать новое было бы нарушением постановления о запрете.

Канарейка — это сигнал о том, что пришло время для людей беспокоиться, что есть риск, что мы были скомпрометированы. Но заявление было настолько широким, что мы были вынуждены сигнализировать о том, что случилось что-то серьезное, когда на самом деле ничего серьезного не случилось. Людям не нужно было волноваться, не было риска, что мы были скомпрометированы, но поскольку мы не хотели лгать и просто обновлять канарейку, мы заняли этическую позицию на свой страх и риск. Это привело к общему страху и смятению без всякой на то причины. Текущая канарейка ограничена значительными событиями, которые могут поставить под угрозу безопасность пользователей Riseup.

П: Какую информацию ФБР получило от вас (Метаданные? Содержимое почтового ящика?).

R: К счастью, у нас была давняя политика не собирать никаких данных о наших пользователях. Мы потратили значительные усилия на разработку программного обеспечения, чтобы минимизировать эти данные, так как большинство вещей по-умолчанию собирают много логов. Мы уже не логируем IP и не запрашиваем у пользователей какую-либо личную информацию. Такой подход вписывается в законодательные требования. Большая часть этих требований касается мета-данных, которые включают в себя логи и информацию о пользователях. Мы разработали свои системы таким образом, чтобы не включать в них какую-либо из этих данных, и обнародовали информацию о том, что такова наша политика.

У нас уже были полностью зашифрованные диски, и все наши службы зашифрованы, но единственной областью, которую мы не защищали (в то время), было содержимое электронной почты. Было две причины: 1. легальные запросы на содержание сообщений очень трудно получить, и поэтому они очень редки. 2. шифрование электронных писем людей таким образом, чтобы у нас не было к ним доступа, было трудно сделать правильно, и мы должны были разрабатывать решение сами, так как до этого ничего не существовало.

Было два аккаунта, о которых они хотели получить информацию. Первый был просто почтовым ящиком, полным спама и вирусов, которые накопились во входящих сообщениях, у них не было ничего, кроме этого… так что ничего интересного или полезного для ФБР не было. Другой был вымогатель, а в его электронной почте было полно людей, умоляющих расшифровать их личные данные, или ругающихся за то, что он их поимел. У нас не было ни личной информации, ни журналов, ни IP-адресов. У нас были эти письма, но мы посчитали, что они не являются достаточными для сжигания всех мостов. Очень жаль, что люди думали, что мы должны были уничтожить все в борьбе за этих людей.

П: Изменили ли вы что-то в вашей инфраструктуре после этого случая? Считаете ли вы и по сей день, что данное решение было правильным?

R: Мы используем полное шифрование диска уже более десяти лет. Это означает, что вы не можете просто прийти и забрать наши серверы и получить доступ к данным. Только у Riseup есть доступ для расшифровки этих дисков.

Когда к нам пришли ФБР, мы находились на завершающей стадии тестирования нашей зашифрованной почтовой системы. Это еще один уровень над нашим шифрованием дисков. Мы работали над этим в течение многих лет, и нам оставалось менее месяца до его включения. С тех пор мы включили его для всех новых пользователей, а старые пользователи также могут включить его на user.riseup.net. Электронную почту можно разблокировать и прочитать только с помощью пароля. Это означает, что Riseup не имеет доступа к текстовым версиям вашей электронной почты. Мы не можем ни читать их, ни расшифровывать, чтобы предоставить их любому, кто может заставить нас это сделать. С этой системой мы подняли правовую планку, потому что все сообщения, которые мы сохранили, зашифрованы. Поэтому мы не можем предоставить их в ответ на ордер на обыск.

С тех пор мы постоянно совершенствуем нашу защиту конфиденциальности. Раньше мы сохраняли «последний вход», чтобы помочь нам найти неактивных пользователей, но так как эта информация может быть запрошена, мы сделали абстрактную систему, которая сообщает нам о том заходил ли пользователь в свою учетную запись за последние 3 месяца

Эта система также защищает только ту электронную почту, которая хранится на наших серверах. Не вся электронная почта шифруется при транспортировке, она зашифрована только теми провайдерами, которые ее поддерживают, а многие нет (конечно же, мы это делаем). Кроме того, когда вы отправляете электронное письмо, даже если вы используете openpgp, все мета-данные (тема, кому вы его отправляете, откуда оно было отправлено, и время отправки) утекают. Даже использование openpgp не идеально — можно легко совершить ошибку. Когда вы используете безопасную почту, вы не хотите случайно скомпрометировать вашу конфиденциальность и конфиденциальность людей, с которыми вы общаетесь. Это действительно трудные проблемы, которые нужно решить, мы пытаемся устранить эти утечки мета-данных, одновременно делая шифрование безопасным и простым в использовании.

Такая система не идеальна. Все еще можно получить так называемый ордер прослушки title-3, с модификацией инфраструктуры. Однако, EFF и ACLU, а также другие организации, занимающиеся защитой гражданских свобод, до сих пор не знают ни одного случая, когда правительство вынуждено было бы прибегнуть к технической помощи (т.е. модифицировать систему, чтобы обойти шифрование). Если бы мы получили такой ордер, то это была бы огромный конфликт. Именно такую правовую борьбу хотят вести организации гражданских свобод в США. Если ФБР решит использовать такой ордер, то он скорее всего будет использован против крупных компаний типа Apple… и когда они это сделают, все об этом узнают.

Мы верим, что действовали в соответствии с нашими принципами и в соответствии и пониманием ситуации. Мы считаем, что поступили правильно и этично. Наша сделка с пользователями заключается в том, что мы будем защищать их как можно лучше, при условии, что они не будут делать нас соучастниками эксплуататорской деятельности, противоречащей нашим ценностям.

П: С тех пор получили ли вы еще какие-нибудь ордера от ФБР?

R: На самом деле, до этого ФБР уже забирали один из наших серверов. У нас даже есть видео — сцены как из «Людей в черном». Этот сервер был полностью зашифрован и на самом деле на нем не было никаких данных Riseup пользователей (он использовался для размещения итальянской организации).

С тех пор с нами связывалась ФБР, но ни один из запросов ни к чему не привел, так как у нас нет доступа к запрашиваемой информации. Мы отвечаем обычно, что мы не можем предоставить запрашиваемую информацию информации, так как не располагаем ей (если мы не ответим, то поставим под угрозу организацию).

П: Изменилась ли ситуация с репрессиями против пользователей с 2016 года? Сталкивается ли коллектив сам с какими-либо репрессиями со стороны государства?

R: Коллектив более или менее старается оставаться ниже травы и особо не шуметь о том, кто мы такие, чтобы избежать таких репрессий. С 2016 года, наверное, самыми большими изменениями стал рост антифашистского движения в Северной Америке, и соответствующие реакции на них. Интересно, что многие действия против антифашистов, похоже, не инициированы государственными структурами.

П: Какие другие государства пытались получить от вас информацию о пользователях? Предоставляли ли вы информацию по какому-либо из этих запросов?

R: Мы регулярно получаем запросы от юристов со всего мира. Мы не обязаны отвечать на них — наша политика не обязывает нас к этому. Поэтому ответ — нет, мы не предоставляли информацию ни на один из этих запросов. Мы не хотим вдаваться в подробности о том, какие другие государства и как часто, потому что мы не хотим давать им подсказки, необходимые для усиления их давления, особенно потому, что наша стратегия работает.

Эта стратегия — то, что мы называем техно-юридической стратегией. Мы обладаем очень хорошим пониманием юридических требований США, и очень хорошими связями с юридическими лицами, такими как EFF и ACLU, которые помогли нам понять, как мы можем следовать им правильно, в то же время защищая наших пользователей. Мы точно знаем юридическую линию, по которой можем идти, и мы защищаем наших пользователей, не собирая метаданные, а используя шифрование для всего остального. Шифрование, для которого у нас нет ключей. В США от нас не требуется вести журналы, метаданные или информацию, идентифицирующую личность. Если она у нас есть, нас могут заставить ее предоставить. Поэтому у нас ее просто нет.

Техническая сторона

П: Сегодня Riseup предоставляет людям электронную почту, рассылку, джаббер, vpn, крабграсс, etherpad и share.riseup.net. Есть ли какие-нибудь планы на будущее?

R: Да, но мы должны уравновесить нашу способность поддерживать то, что у нас есть сейчас, с теми ресурсами, которые у нас есть. Легко настраивать новые вещи, но трудно поддерживать их надежным способом в течение длительного времени. Мы также не очень заинтересованы в настройке вещей, в которых мы собираем незашифрованные данные людей, которые зависят от нас в плане «конфиденциальности». Это просто не разумный вариант.

Мы рассматривали возможность запуска нашего собственного геосинхронного спутника, но оказалось, что это намного сложнее, чем просто придумать идею.

П: Среди далеких от технологий активистов много недоразумений по поводу того, что зашифровано, а что нет на Riseup. Не могли бы вы уточнить, какую информацию вы видите на своей стороне и какую информацию сохраняете на сервере в случае:

У меня есть электронная почта на сайте riseup.net

При создании аккаунта мы сохраняем дату вашей регистрации (округленную до ближайшего квартала). Информация о запросе аккаунта удаляется по истечении четырех месяцев, а статус приглашения — по истечении одного месяца. Если вы выберете установку адреса электронной почты для сброса, мы сохраним эту запись, но в нечитаемом для нас формате (она хранится в хэше, аналогичном тому, как хранятся пароли).

Пока вы залогинены в системе, мы храним на вашем компьютере временный идентификатор сессии, который ваше программное обеспечение использует, чтобы доказать ваше состояние аутентификации. Он стирается сразу же после того, как вы выходите из системы или сессия заканчивается. Мы не используем куки-файлы третьих лиц и не отслеживаем их.

Чтобы определить, когда наши серверы подвергаются атаке, мы ведем журнал полей «от кого» и «кому» для каждого передаваемого сообщения, но учтите, что это не включает в себя IP-адреса. Эти журналы очищаются ежедневно.

Мы ведем запись квартала и года вашей последней успешной аутентификации (для того, чтобы иметь возможность отключать и удалять неактивные учетные записи). Мы не записываем время и день последнего входа в систему. Например, эта информация выглядит как «Q3 2018».

Ваша электронная почта находится в наших системах, но она хранится в зашифрованном виде с помощью ключа, который может быть получен только по вашему паролю. У нас есть ящик, внутри которого находится ваш секретный ключ для разблокировки вашего электронного письма. Мы не можем открыть этот ящик, вам нужен ваш пароль, чтобы разблокировать ящик.

Все наши диски полностью зашифрованы.

У меня есть рассылка на сайте riseup.net

У нас есть те же данные «от кого» и «кому», что и в почтовых ящиках, которые хранятся менее одного дня.

Софт для рассылки устарел и не имеет того уровня шифрования, который есть в нашей почте, поэтому архивы рассылок хранятся в таком виде на наших серверах, что мы можем их прочитать. Однако, они хранятся на зашифрованных дисках.

Мы также имеем доступ к конфигурации рассылки, которая включает в себя, кто является модераторами, кто является абонентами.

У меня есть аккаунт на we.riseup.net.

Данные здесь довольно ограничены, до такой степени, что у нас есть небольшие проблемы с их решением. Мы не знаем последние логины, и у нас нет никакой информации о дате создания. Есть файлы и ассоциации с пользователями, которые есть в базе данных, но в этом достаточно сложно разобраться, и мы не знаем как это сделать.

Я загрузил файл на share.riseup.net.

У нас есть зашифрованные версии этих файлов в зашифрованной файловой системе. Мы не можем расшифровать эти файлы. У нас есть журналы доступа к веб-серверу, которые анонимизированы по IP и не хранятся очень долго.

Я использую jabber с аккаунтом riseup.net.

Мы не включили никакой дополнительный функционал для хранения дополнительной информации. Однако, что касается базового сервиса, у нас есть некоторые детали в базе данных пользователей, и, возможно, их «списки друзей». Эта служба не очень хорошо используется, и мы рассматриваем возможность ее прекращения, потому что мы бы предпочли, чтобы у нас не было никаких этих данных.

Я использую VPN от Riseup

У нас нет данных о пользователях VPN. VPN пользователи анонимны, они не привязаны к обычному пользователю (вам не нужен аккаунт Riseup, чтобы его использовать), и мы не ведем никаких журналов VPN активности.

П: Существуют ли правила в США, которые заставляют вас записывать определенные данные о пользователях?

R: Нет. Странно, но в штатах, сумасшедшее оружейное лобби (NRA), с 60-х годов потратило огромное количество денег и времени, чтобы убедиться, что в США нет закона, требующего, чтобы любая организация вела записи своих членов. Они действительно, действительно, против создания списков людей, у которых есть оружие. Они не хотят их хранить. Если они должны их иметь, они будут бороться за то, чтобы удержать правительство от их получения. Неудобно, что мы получаем выгоду от работы, которую они проделали, потому что нет ни федерального, ни местного закона, который бы требовал от нас вести записи о пользователях. Есть законы, которые требуют, чтобы вы передавали записи, если они у вас есть, когда этого требует закон… но если у вас их нет, вы не обязаны их хранить. Сюда входят все мета-данные, регистрационная информация пользователей и т.д.

Вот почему мы рассматриваем наш подход как технико-юридический. Мы полагаемся на сильную криптографию и четкое понимание юридических прав, которые у нас есть.

Государство действительно хочет изменить это, и они отчаянно ищут громкое дело, где они могут выиграть и начать создавать прецедент. Они думали, что у них был солидный шанс, когда произошел теракт в Сан-Бернидино. Они были уверены, что они могут пойти в Apple и заставить их расшифровать iphone, «потому что терроризм»… но Apple не согласились на это, и в конце концов ФБР заплатило более миллиона долларов за уязвимость нулевого дня вместо этого — они не хотели проиграть в этом деле (так как это создает тоже прецедент).

Мы уверены, что наши системы требуют невероятно редкого, сложного и очень специфического ордера прослушки Title III, с технической поддержкой модификации. Такие ордеры никогда не были успешными, и если мы его получим, то все организации гражданских свобод Силиконовой Долины выступят против. Мы знаем, что они не будут пытаться использовать такой ордер против нас. Им выгоднее пойти за какой-нибудь крупной компанией, как Apple, для того, чтобы это было полезным прецедентом для дальнейшего развития. Кроме того, техническая помощь, которую мы будем вынуждены оказать, представляет из себя работу, которую мы не знаем как выполнить. Также мы бы никогда не были бы готовы сделать это, даже если бы это было возможно. Это тот случай, когда мы бы лучше закрыли все.

На наших системах не установлены никакое железо или софт для взлома наших пользователей или мониторинга системы. По крайней мере мы не знаем о никаких подобных установках (за исключением логирования всего Интернета, как сообщал Сноуден, которое АНБ делает со всеми); правоохранительные органы не имеют и никогда не имели доступа к нашим серверам. Мы предпочли бы перестать быть коллективом Riseup до того, как мы бы предоставили им какой-то доступ.

П: Разве правительство не может просто заставить вас это сказать?

R: Принудительное выступление в правовом контексте США встречается довольно редко. Обычно это происходит только в случаях защиты прав потребителей, когда правительство добивается успеха в убедительных речах (например, в принудительных предупреждениях о сигаретах). Тем не менее, нет, они не заставляют нас ничего говорить. Мы опять предпочли бы закрыть лавку, чем лгать об этом.

П: Вы являетесь владельцем своих серверов или они арендуются у третьих лиц?

R: Мы владеем нашими серверами. Мы сами их собрали и имеем полный физический контроль над ними.

П: Если у вас есть свои собственные дата-центры, какие меры вы принимаете для их защиты (нет необходимости сообщать о всех ловушках с гвоздями, которые у вас есть :))?

R: У нас есть домашний дракон, который очень голоден.

Коллектив

П: Для многих групп трудно поддерживать стабильную работу в долгосрочной перспективе. Как вам удалось остаться вместе и продолжать работать столько лет?

R: Мы жесткие и решительные, это нелегко, когда есть трудные вещи, которые нужно пережить. Мы стараемся просто идти медленно, и стабильно, и быть осторожными, чтобы не перегореть. Это долгая игра, мы не можем сделать все это сразу, поэтому мы должны расставлять приоритеты и тщательно планировать с течением времени. Но также следует сказать, что действительно трудно оставаться вместе и продолжать работать в течение стольких лет. Мы часто терпели неудачи во многих отношениях. Мы не хотим создавать впечатление, что у нас все продумано. Неудачи — это то, как мы учимся и растем. Наше ядро сосредоточено на обеспечении безопасности активистов и их способности продолжать общение. Любые наши личные проблемы, которые могут возникнуть у нас друг с другом, все равно могут произойти, но не за счет этого.

П: Как вы распределяете работу внутри коллектива? Есть ли у вас люди, которые работают полный рабочий день, чтобы справиться с нагрузкой, или все делается на общественных началах?

R: Нам было бы трудно, если бы у нас не было людей, работающих полный рабочий день, или если бы у нас не было замечательная команда волонтеров. Мы стараемся не специализироваться на задачах, но это случается. Мы регулярно встречаемся, чтобы обсудить приоритеты и отследить, какие задачи необходимо решить.

П: Вы описываете себя как Ⓐвтономный дружественный технический коллектив . Можете ли вы немного рассказать о политических взглядах людей внутри коллектива? Вы анархисты, коммунисты, социалисты?

R: Мы коллективно верим в поддержку движений, которые пользуются нашими услугами. Индивидуально мы имеем различные политические взгляды, но мы не тратим много времени на споры о тонкостях различных политических течений. Некоторые люди являются анархистами, некоторые — анархо-синдикалистами, некоторые — анархо-коммунистами, ни один не является анархо-капиталистом. Мы все ненавидим спамеров и нацистов.

П: Как коллектив вы участвуете в политической борьбе? Если да, то где? Есть ли какие-то конгрессы или собрания, где люди могут с вами встретиться?

R: Нет, за исключением роли самого Riseup как средства для автономии движения. Индивидуально некоторые из нас участвуют в местной борьбе, у других, к сожалению, больше нет свободного времени/энергии.

Иногда люди попадают в европейские хакерские лагеря, и открыты для встреч с людьми. Следуйте за наклейками!

П: Есть много технических активистов, которые видят в вашем коллективе пример. Какой совет вы можете им дать?

R: Медленно и уверенно, расставляйте точки над i и пересекайте t. Будьте рядом с людьми, с которыми вы работаете, и движениями, которые вы поддерживаете. Не стесняйтесь обращаться к нам, если у вас есть конкретные вопросы по поводу чего-то, что может быть полезным — будь то техника, организационные вопросы или бюрократические головные боли.

П: Помимо финансовой помощи, как люди могут поддержать ваш коллектив и его работу?

R: Начните коллектив, который будет поддерживать местных активистов в их технических нуждах. Чем больше групп, которые это делают, тем меньше работы для всех!

1: «Свидетельство канарейки» — способ передачи информации, осуществляемый через молчание или отрицание. С помощью его коллективы могут размещать на своем сайте информацию о том, что они никогда не получали никаких ордеров от правоохранительных органов. В случае получения ордера с запретом на разглашение, администраторы убирают информацию о том, что они никогда не получали ордеров и таким образом пассивно разглашают информацию о скрытой активности силовиков.