Анархисты всегда выступали против государственного правосудия во всех проявлениях. Мы открыто критикуем законы и полицию, ассоциируя ее с репрессивными органами. Тексты анархистов пестрят призывами сжечь тюрьмы, повесить копов и наплевать на законы. Но что на самом деле стоит за аббревиатурой ACAB и антиментовскими лозунгами? Эмоциональный порыв или глубокая теоретическая школа? Кто и зачем придумывает законы, и почему нас заставляют подчиняться? Как устроена государственная система правосудия? Как обходятся с осуждённым человеком? Какие существуют в мире альтернативные системы правосудия? В этом тексте мы представим нашу критику государственного правосудия и разберём существующие альтернативные виды правосудия. А в следующем тексте рассмотрим, какой может быть система правосудия в анархическом обществе.
Оглавление
- Терминология темы
- Теории происхождения права
- Анархизм и правосудие
- Конфликт права и закона в теории постклассического анархизма
- Институт полиции как орудие правящего класса
- Жизнь без полиции. Примеры
- Институт тюрьмы
- Законы и законотворчество
- Альтернативы государственному правосудию
- Правосудие в Рожаве
- Правосудие у сапатистов
- Список литературы
Терминология темы
Правосудие — вид правоохранительной и правоприменительной государственной деятельности, в результате которой реализуется судебная власть.
Право — понятие из юриспруденции, один из регуляторов общественных отношений. Конкретное определение права зависит от типа правопонимания, которого придерживается тот или иной автор (то есть его представлений о праве).
Правопонимание — определённое представление о существе права.
Теории происхождении права
Всего теорий существует достаточно много, но мы остановимся подробнее на двух из них: позитивистское право и естественное право.
Позитивистская теория права состоит в том, чтобы признавать в качестве правовых только нормы позитивного права и сводить любое право к нормам, действующим в данную эпоху и в данном обществе, не обращая внимания на то, справедливо это право или нет. В её основе представление о том, что в обществе есть постоянный конфликт, при разрешении которого мы имеем победителя и проигравшего, где победитель диктует условия проигравшему, а тот вынужден подчиняться. Государство рассматривается в положении победителя, а граждане в качестве проигравших должны следовать его правилам, пользоваться установленными государством правами.
Естественное право противопоставляется доктрине правового позитивизма: если последняя утверждает, что право может быть даровано лишь по воле государства, воплощённой в законе, и что никакого права вне закона быть не может, то концепция естественного права разводит понятия «право» и «закон». Согласно ей, у каждого индивида есть некоторые высшие, постоянно действующие права, олицетворяющие разум и справедливость.
Единого общепризнанного перечня естественных прав не существует: он может меняться в зависимости от времени, места, а также мнения того или иного автора. Издавна под естественным правом в общем и целом понималось право на защиту от насилия со стороны других людей и государства и право на свободное распоряжение своей личностью.
Анархизм и право
Теоретик анархизма Михаил Бакунин утверждал: «Политическое равенство, даже в государствах наиболее демократических, есть ложь. То же самое можно сказать и о юридическом равенстве, о равенстве перед законом. Закон составлен буржуазией для буржуазии. И буржуазия пользуется им против народа. Государство и выражающий его закон существует только для увековечения рабства народа в пользу буржуазии».
Являясь сторонником естественной теории права, он считал, что государство и законодательство должны быть уничтожены, поскольку противоречат естественным ценностям человека, таким как развитие, прогресс и пр. Бакунин критиковал отождествление государственных юриспруденции и законодательства с правом.
Петр Кропоткин писал, что монополия государства на насилие и законотворчество привела к тому, что люди теперь видят изменение своей жизни напрямую связанным с введением новых законов и забывают, что могут сами вступать во взаимодействие с другими людьми: «В современных государствах на новый закон смотрят, как на верное средство от всех бедствий. Вместо того, чтобы самим преобразовывать все, признанное негодным, требуют издания закона, предписывающего реформы. Стала ли непроходимой дорога между двумя деревнями, — крестьянин требует издания закона о проселочных дорогах. Обошелся ли грубо с кем-нибудь лесной сторож, оскорбленный требует издания закона, предписывающего вежливость лесным сторожам».
Конфликт права и закона в теории постклассического анархизма
Теоретики постанархизма указывают на конфликт между правом и законами со аргументацией, похожей на идеи Бакунина. Цель права — становление свободы, равной для всех членов общества. Цели законодательства — сохранение власти теми, кто её в данный момент захватил, сохранение имущества теми, кто им в данное время владеет, борьба со всеми членами общества, которые вздумают посягать на власть и собственность. Иными словами, сохранение элитой статус-кво и основ социального устройства.
Это конфликт очень заметен, если сравнивать международные декларации о правах, которые подписало какое-то государство, и его внутренней законодательной системой. Например, право на свободное перемещение полностью блокируется законодательным регулированием в сфере границ и таможни.
Институт полиции как орудие правящего класса
В интерпретации государства институт полиции существует для охраны порядка, предотвращения преступлений и для безопасности граждан. В реальности мы чаще видим его применение как института контроля, где преступления не стремятся предотвратить какой-то позитивной профилактикой, а лишь наказывают по факту совершённых действий. Иногда наказание может последовать лишь за намерение что-либо совершить или даже по полностью сфабрикованным обвинениям, но всё равно такие карательные меры нельзя считать профилактическими, даже если это объясняется полицией как опережающая мера.
В США институт полиции начал зарождаться именно тогда, когда произошёл спад общего числа преступлений. Полицейские в тот момент охотились за людьми, совершившими какие-то мелкие правонарушения вроде бродяжничества или мелких краж, в то время как коррумпированные полицейские чиновники потворствовали совершению более тяжких преступлений, выгодных в том числе государству, таких как незаконная продажа алкоголя и наркотиков.
Также коррупция в полиции способствует тому, что богатые люди часто уходят от ответственности и, понимая это, получают карт-бланш на преступность, в то время как статистика по раскрытым преступлениям выполняется за счёт рейдов по бедным районам и придирок к неимущим классам.
Следует отметить и проблему полицейского насилия. Масштабы её огромны даже в странах, которые принято считать демократическими. Это объясняется образом «воина», где полицейские борются с преступностью словно на войне, где случайные жертвы неизбежны. Есть также объяснение с точки зрения «теории разбитых окон»: если есть целая машина, то она будет оставаться целой, если же в ней разбить хоть одно окно, то скорее всего её полностью разрушат вандалы. Согласно этому объяснению полицейские стали работать более ожесточённо, бескомпромиссно преследуя тех, кто совершает даже мелкие преступления. Они действуют так, словно есть какой-то типаж преступника в обществе, и их всех необходимо переловить. Низкий социальный статус этих людей полицейские объясняют тем, что они — прирождённые преступники и не могут зарабатывать на жизнь иначе. Тем самым они игнорируют, что многие преступления как раз вызваны низким социальным статусом и отсутствием средств к существованию у преступника, а также замалчивая тот факт, что многие законопослушные граждане также находятся за чертой бедности. Все попытки реформировать полицию, изменяя уставы, регламентируя поведение сотрудников при задержании из раза в раз не срабатывают, игнорируются полицейскими, что объясняется их видением образа преступника и своей роли.
Жизнь без полиции. Примеры
- Сиэтл, США, 1919 год. Город был охвачен всеобщей забастовкой, из-за чего полиция и чиновники полностью покинули его пределы. Сам город, естественно продолжал функционировать. Люди солидаризировались, поддерживали порядок, участвовали в работе пожарных и медиков. Жители организовали раздачу бесплатной еды, которую готовили сообща, а также созвали Генеральный забастовочный комитет, который синхронизировал работу местных профсоюзов, но не вмешивался в их работу, так что они по-прежнему могли самостоятельно принимать решения на местах. Работники по доставке молока изменили схему развоза продукции, поскольку раньше их начальство видело экономически нецелесообразным развозить молоко в отдалённые районы, а теперь рабочие решили, что будут всё равно это делать, поскольку там живут люди, точно также нуждающиеся в молоке, как и остальные.
- Экзархия, район в Афинах, Греция. Этот район всегда имел репутацию контркультурного места, и власти пытались его джентрифицировать, т.е. снести старые постройки и выселить их жителей, чтобы на этом месте построить дома для более состоятельных граждан. Тогда его жители стали сопротивляться, сжигая дорогие автомобили и новые респектабельные заведения в своём квартале. У правительства также были планы построить там туристический парк к Олимпиаде. В ответ местные жители пришли на стройку и показали строителям планы, каким хотят видеть парк те, кто здесь живут, а не власти, желающие заработать на туристах. После пары сожжённых бульдозеров и саботажа стройки местные вынудили рабочих обустроить парк по их плану. Несмотря на то, что сейчас в Экзархии почти не появляется полиция, здесь абсолютно безопасно и можно спокойно гулять даже по ночам.
- Христиания, автономная коммуна в Копенгагене, Дания. Это также место без полиции, где легализованы лёгкие, но запрещены тяжёлые наркотики. Как-то раз этот район попыталась захватить банда байкеров, воспользовавшись тем, что здесь нет полиции, с целью устроить там пункт продажи гашиша. Ответом стало то, что объединился весь округ города и дал отпор байкерам. Причём этот отпор выражался преимущественно в мирных способах сопротивления и совсем без привлечения полиции.
- Оахака, Мексика 2006 год. Город добился автономии на пять месяцев в 2006 году, и на протяжении этого времени жители обходились без полиции и сами осуществляли контроль над городом. За всё это время не было никаких правонарушений, что большая редкость для Мексики. Было убито только 10 человек, но эти люди были убиты полицейскими и парамилитарным утраправыми бандами), а не рядовыми жителями города.
В сообществах, где исчезает фактор наказания, люди солидаризируются, преодолевают атомизацию и начинают соблюдать правила не из страха, а из чувства общности.
Институт тюрьмы
Существование тюрем — достаточно древнее явление. Мишель Фуко в своей книге, посвящённой критике тюрем, писал, что есть три масштабных института, которые призваны создавать в нас чувство подконтрольности, ощущение рамок: школа, армия и тюрьма. Государство называет тюрьмы исправительными учреждениями, но отчёты ООН и других международных правозащитных организаций показывают обратную картину, где тюрьмы не просто не исправляют людей, а ухудшают ситуацию.
С каждым годом количество преступлений и число обитателей тюрем только растёт. Эта ситуация характерна не только для стран СНГ, более половины всех тюрем мира переполнены. Переполненность мешает удовлетворять даже базовые потребности заключённых, т.к. им не хватает мест в камере для комфортного проживания, а зачастую и нормальной еды и медикаментов. Около 10% тюрем переполнены в два раза. Всего по статистике ООН в 2021 году в заключении находилось около 11 млн человек по всему миру.
В таких обстоятельствах, где тюремщики относятся презрительно и издевательски, где не хватает спальных мест, питания, свежего воздуха, где система устроена таким образом, чтобы сломить волю и унизить человека, речь не идёт о перевоспитании. Чаще всего такая система воспитывает лишь чувство озлобленности, мести, а мысли людей направлены на логику выживания, а не на улучшение морального облика.
В таких обстоятельствах взаимной ненависти между надзирателями и заключёнными, последние сожалеют не о том, что совершили, а лишь о том, что их поймали. Кроме того длительная социальная изоляция, потеря здоровья, социальных связей (часто семьи), отторжение окружающих из-за репутации сидельца вызывает проблемы с трудоустройством и решением бытовых задач после выхода из тюрьмы. Как результат, 50% заключённых — рецидивисты. Этому способствует и конвейерная система правосудия, когда к бывшим заключённым относятся предвзято, а суровые рамки условно-досрочного освобождения позволяют вернуть человека в тюрьму даже за мелкую провинность. Такой постоянный поток заключённых выгоден тюремщикам и в тех странах, где существуют заданные государством показатели борьбы с преступностью, которые следует демонстративно выполнять не важно каким образом, и в тех странах, где тюрьма — это выгодный частный бизнес (в тюрьмах арестанты часто вынуждены работать за гроши).
Государству также важно полностью контролировать ситуацию внутри тюрьмы, для чего они используют не только беспричинное демонстрационное насилие, но и способы разделить заключённых, вербуя некоторых из них, поощряя иерархию и разделение на кланы. Так как тюрьмы — это закрытые учреждения, повлиять на злоупотребления администрации внутри этих стен почти невозможно.
Законы и законотворчество
Точно так же, как нам преподносят государство как якобы добровольный общественный договор ради нашей безопасности, а тюрьмы выставляются якобы исправительными учреждениями, существует также образ судопроизводства, где судьи беспристрастны и независимы. Якобы суд — это такая услуга, которую обществу предоставляет независимый институт. Но это не так, у суда иные функции, и он не представляет собой место добровольного посредничества.
Этого посредника государство навязывает нам силой, отчуждая людей друг от друга в вопросе решения конфликтов. Даже в тех случаях, когда люди не хотят развивать конфликт и устраивать разбирательство, государство их может к этому принудить. Уголовное дело может быть заведено уже по факту преступления, даже если отсутствует ущерб и взаимные претензии. Таким образом, государство становится обязательным участником любого конфликта, который находится в его поле зрения.
Фуко, рассматривая бунты и реакцию государства на них, писал, что в Средневековье наблюдалось доминирование практики третейских судов. Это когда конфликтующие стороны искали посредника, который поможет принять решение для разрешения конфликта, но не будет принуждать к его выполнению. В период феодальной раздробленности такими посредниками часто становились короли, которые брали мзду за судебный процесс и быстро осознали выгоду такого предприятия. Вскоре штраф с провинившегося участника стал взыскиваться не в пользу ущемлённого лица, а в пользу государства. Таким образом, система правосудия кардинально изменилась: участники конфликта из людей, которые ищут точки соприкосновения и примирения, которые их устроят, превратились с подачи государства во врагов, которым оно диктует, что делать, не спрашивая, насколько обе стороны устраивает такое решение. Судопроизводство стало ещё одной статьёй доходов государства, которое теперь было заинтересовано в росте числа конфликтов, стало само их выискивать.
Из-за того, что правосудие стало капиталистическим, приносящим выгоду, а также при обязательном участии государства, запустился конвейер законодательства, когда людей пытались ограничивать во всём, отлавливать и наказывать за малейшие провинности. Одновременно с массовой практикой появилась и военизированная часть правосудия, вооружённые люди для того, чтобы отлавливать и принуждать к исполнению решений. Естественно, наказывались и те, кто пытался вырваться из системы, сбежать, уйти от такой принудительной юрисдикции. Появилось множество законов, запрещающих перемещение, «бродяжничество» и т.п.
Также Фуко отмечал, что такое положение дел оставляло очень мало путей для представителей беднейших сословий, которые не хотели включаться в систему принудительного труда, становиться «пролетаризированной массой». Выхода для них было лишь три: пойти в армию, быть в тюрьме или быть полицейским. И если обратить внимание на то, откуда сейчас рекрутируют людей в полицию, то можно заметить, что изменилось немногое. До сих пор ряды полицейских пополняют в основном малообразованные бедные выходцы из провинции, которые в ином случае вероятно сами могли бы начать криминальную биографию. Но придав форму, власть и статус этим людям, государство в глазах общества возвышает их над выходцами из той же самой социальной прослойки, рисуя образ полицейских и преступников как чуть ли не обитателей разных вселенных. Подобная картина и с набором в армию, которого проще избежать представителям образованных и обеспеченных слоёв. Защитниками системы парадоксально становятся люди, которых система сама же загнала в крайнюю нужду и не оставила выбора для самореализации, которые должны быть её противниками.
Пётр Кропоткин писал, что государство пытается нам продать свои законы и кодексы под предлогом защиты людей от них самих, но если заглянуть в любой кодекс любого государства, то легко заметить три категории законов: защита собственности в пользу её владельцев, законы, защищающие само государство от каких-либо вмешательств, и малая часть законов, посвящённых преступлениям против личности. Это явно указывает на то, чьи интересы в первую очередь защищает система правосудия — владельцев собственности и государства.
Структура судопроизводства также напоминает нам о том, кто хозяин положения. Во многих случаях нельзя заключать мировое соглашение, высказываться можно лишь с санкции суда и в строго отведённых рамках. Сам принцип правосудия изменился и превратился в состязание сторон, метание реплик между стороной адвоката и стороной прокурора в попытках повлиять на симпатии судей, а не стремление разобраться и помочь сторонам примириться.
Отдельно стоит обратить внимание на то, как принимаются законы. Лобби корпораций и церкви, популизм и заискивание с избирателями. Власть в любой момент может принять удобный для себя закон, право высказаться против ещё не означает права повлиять на принятие решения. «Отправка на доработку» и замораживание законов не означает их отмену, это лишь способ изменить формулировки на более подходящие к моменту и дождаться, когда протест выдохнется сам собой. Для запретов власти находят удобные периоды, подходящие поводы и оправдания.
Альтернативы государственному правосудию
- Третейский суд
- Посредничество
- Восстановительное правосудие
- Трансформативное правосудие
Особенности третейского суда — в том, что стороны добровольно участвуют в процессе, выбирают по обоюдному согласию судью, который выносит неоспоримое решение. Судью обычно выбирают таким образом, чтобы это был авторитетный человек или организация, которым обе стороны доверяют, но не близкий друг и не кто-то вовлечённый в конфликт или заинтересованный в выйгрыше одной из сторон. Обе стороны заранее соглашаются исполнить решение судьи, даже если они по итогу будут не вполне им удовлетворены.
Посредничество похоже на третейский суд, но в этом случае посредник (медиатор) — это человек, помогающий людям найти компромисс в их споре, который позволит им сосуществовать дальше. Медиатор пытается понять индивидуальные запросы и позицию обоих сторон и организовать процесс таким уникальным образом, чтобы стороны могли друг друга понять. Посредник перефразирует запросы, выясняет истинные мотивы, предлагает компромиссные формулировки без эмоций и направляет процесс. Иногда предлагает решения, если стороны сочтут его достаточно авторитетным, чтобы просить советов. Но посредник не выносит вердикт, подводя стороны к тому, чтобы они сами смогли договориться. Исполнение такого решения остаётся для сторон полностью добровольным.
Восстановительное правосудие характеризуется следующим:
- реинтеграция правонарушителя в общество
- признание потребностей пострадавших
- эффективное участие всех сторон процесса
- важен как результат, так и процесс
- примирение сторон и возмещение вреда
- преступление — посягательство на общество, не на законы
Эта модель правосудия — продукт сообществ, в которых ценится коммунитарность, чувство единства и сплочённости. И это не какое-то прогрессивное изобретение последних лет, как может показаться, а явление, которое существует уже тысячелетия.
При таком варианте правосудия и пострадавшая сторона, и тот, кто обвиняется в нанесении ущерба, становятся активными участниками процесса. Кроме них в процессе участвует всё сообщество, поскольку факт проступка повлиял не только на участников происшествия, но и на всех окружающих, все заинтересованы в том, чтобы такого не случалось. Суть процесса — в восстановлении ситуации, которая существовала до нанесения ущерба. Понятное дело, что некоторые вещи до конца восстановить невозможно: нельзя воскресить убитого или полностью стереть психологическую травму пережившего насилие. Однако сообщество пытается найти такой компромисс между сторонами, чтобы виновный осознал свою вину и степень нанесённого урона, искренне посочувствовал и восстановил ущерб, насколько это возможно.
В некоторых штатах США восстановительная модель правосудия функционирует наряду с карцеральной. Адвокат может просить суд о примирении сторон через процесс восстановительного правосудия и тогда приговор очень сильно зависит от исхода этого процесса. Также в Руанде после известного геноцида много усилий сейчас направлено на то, чтобы участников тех событий примирить с родственниками погибших.
Трансформативное правосудие
В случае восстановительного правосудия логика следующая: всё было хорошо, потом случилось какое-то негативное происшествие, и нам следует вернуться в состояние до него, восстановить всё, как было. Трансформативное правосудие идёт дальше, заявляя, что раз случилось какое-то негативное происшествие, значит уже до него всё не было так хорошо, необходимо осмыслить, почему оно случилось. Почему кто-то начал воровать или зачем какой-то человек бьёт жену? Мы — как продукт своего общества, так и его творцы. Негативное событие случается не от того, что кто-то плохой родился преступником, а потому что какие-то обстоятельства его к этому подтолкнули, в том числе в этом есть часть отвественности людей, которые с ним взаимодействовали. Значит необходимо изменить не только провинившегося, но и трансформировать всё сообщество таким образом, чтобы такое впредь не повторялось.
Важные составляющие трансформативного правосудия:
- безопасность, исцеление/выздоровление и содействие потерпевшему
- призвание к ответственности и преобразование людей, которые причиняли вред
- коллективное действие, исцеление и ответственность сообщества
- преобразование социальных условий, которые сохраняют и закрепляют насилие и антисоциальное поведение
На первом месте — конечно, безопасность и внимание к интересам жертвы, однако группа поддержки есть и у виновника, его позиции также уделяется внимание. От виновника сообщество не отказывается, если он сам готов к сотрудничеству. Причём направляют процесс не какие-то посторонние непредвзятые посредники, а те, кто уже контактировал с участниками конфликта. Наиболее близкие люди считаются самыми заинтересованными в разрешении конфликта и стабилизации сообщества. Индивидуальная справедливость и коллективное освобождение невозможны друг без друга. Ведь если мы разово добиваемся справедливости для себя в ущерб сообществу, то несправедливость как явление сохраняется и может коснуться нас вновь.
В США есть группа людей, которые разработали в 2010 году проект трансформативного правосудия для темнокожих семей с проблемой домашнего насилия. Этот формат правосудия также используется сейчас среди анархистов под названием accountability process (процесс подотчётности), т.е призвание к ответственности какого-то товарища, контроль над переосмыслением им содеянного, а также трансформация сообщества, чтобы предотвратить подобные случаи. И это определённо долгий и энергозатратный процесс. В основном в анархической среде это касается вопросов насилия, а также более мелких конфликтов, в т.ч. вызванных предрассудками. Это происходит, поскольку анархисты, как и все люди, воспитаны в обществе доминирующей государственной идеологии и требуют времени для переосмысления поведенческих шаблонов со всеми вытекающими последствиями.
Существует критика модели трансформативного правосудия, которая состоит в основном в том, что процесс долгий, затратный, не всегда легко добиться добровольного и искреннего участия всех сторон. Поэтому такую модель тоже нельзя назвать совершенной и готовой к универсальному применению, что признают её сторонники. Однако чем больше людей в последнее время начинают практиковать трансформативное правосудие, тем более привычной, понятной и быстрой становится процедура, а для сложных ситуаций придумывается всё больше решений, которые становятся примером. Существуют также коллективы, которые занимаются развитием этих практик, которые делятся опытом, могут провести воркшоп или стать медиатором в конфликте.
Правосудие в Рожаве
Рожава — Западный Курдистан, регион в Северной Сирии, где курды в условиях гражданской войны построили автономное от правительства общество, близкое по принципам и устройству к идеалам анархистов, хотя и не соответствующее им в некоторых аспектах. Общество там построено по низовому принципу, т.е. большинство решений принимается на местном уровне, а органы представительной власти в основном занимаются международными делами.
Система правосудия в Рожаве структурно выглядит следующим образом:
- Комитеты мира и согласия (смешанные и женские)
- Народные суды
- Апелляционный суд
- Региональный суд
- Конституционный суд
- Парламент юстиции
- Асайш
Комитеты мира и согласия действуют на уровне сельской коммуны или небольшого района (до 200 человек под юрисдикцией одного комитета). Они существуют ещё с 1990 года, изначально в подпольных условиях ещё при власти сирийского режима параллельно его структурам. И уже тогда они пользовались большой популярностью у населения, в т.ч. из-за родственно-клановой структуры общества и благодаря прочным низовым связям. Именно наличие практики, прецедентов помогло им так быстро заменить собой суды режима после начала гражданской войны. В комитеты входят избранные коммуной люди, с упором на тех, кто обладает лучшими коммуникативными навыками, лучше умеет договариваться и искать компромиссы. Они бывают смешанные и женские (акцент на патриархальных преступлениях вроде домашнего насилия и изнасилований). Если на уровне комитетов мира и согласия не удаётся прийти к консенсусу, то стороны обращаются в Народный суд, следующую ступень судебной иерархии.
Народный суд существует на территории нескольких коммун, судьи там тоже выборные и необязательно с юридическим образованием, главное — доверие со стороны населения, умение рассудить людей. Если недовольство решением остаётся, его можно обжаловать в Апелляционном суде и далее в Региональном суде, где судьи — уже профессиональные юристы и рассматривают дела уже с другого ракурса. Также существует Конституционный суд, который рассматривает соответствие новых законов Общественному договору (местному аналогу Конституции), чтобы законы не противоречили друг другу и основным принципам устройства общества.
Отдельно есть Парламент юстиции, где в консультации с Комитетами мира и согласия разрабатываются новые юридические процедуры, которые бы соответствовали новому низовому устройству общества. В его состав входит три человека от Парламента юстиции, 11 человек от Правового совета, в который входят бывшие юристы сирийского режима, а также девять человек от Народных судов и из адвокатских коллегий, т.е. от власти только три представителя, что делает проблематичным лоббирование выгодных представительным органам процедур.
Асайш — местный аналог полиции, который скорее напоминает службу контрразведки и борьбы с терроризмом. Её существование вызвано условиями военного времени и высокой активностью в регионе тайных агентов и диверсантов от ИГИЛ, Сирии и Турции. В то же время уровень бытовой преступности остаётся достаточно низким, благодаря низовой общественной структуре, которая в совокупности с остатками племенного строя даёт людям чувство общности и не позволяет вредить людям, с которыми они близки. В таких условиях общественное порицание, угроза изгнания и влияние репутации уже выглядят как достаточные сдерживающие от преступления факторы.
Стоит отметить, что в Рожаве есть тюрьмы, но заключение туда — редкость и касается только тяжких преступлений вроде терроризма, пыток, умышленных убийств. При этом в регионе простой доступ в тюрьмы для правозащитников и наблюдателей. Курды заявляют, что лишение свободы — уже достаточно жёсткое наказание, поэтому они не стремятся ухудшать людям жизнь отсутствием питания или другими бытовыми сложностями, а также хотели бы всех освободить, как только это станет возможным. Смертную казнь они отменили, как только получили власть, а самое большое наказание — 20 лет лишения свободы. Задерживать человека можно только на одни сутки с разрешения суда.
Правосудие у сапатистов
Сапатисты — это политическое образование нескольких племён майя, которые живут в штате Чьяпас на юге Мексики. На этой территории проживает около 150 тыс. человек. С 1994 года, подняв восстание против правительства и наркобаронов, они живут в виде автономии, организованной на низовых началах. Они руководствуются устным обычным правом, трансформируя на собраниях традиционные порядки и руководствуясь моральными установками.
Среди принципов их системы права можно назвать следующие:
- Преступление — ошибка, которую нужно исправить
- Реабилитация и интеграция в общину правонарушителя
- Нет тюрем и полиции
- Выдача государству — редкое исключение
- Правосудие — гармония в общине
Они говорят, что люди не делятся на хороших и плохих, просто иногда некоторые люди совершают ошибки и мы должны помочь ошибку исправить. Они используют восстановительное правосудие, чтобы поскорее интегрировать человека в общество.
У сапатистов нет долговременных тюрем, есть только места для краткосрочного (до 3-х дней) заключения под стражу, как правило, они предназначены для перевозчиков мигрантов из Центральной Америки в США. Сапатисты задерживают самих перевозчиков, чтобы препятствовать такому бизнесу на своих землях, отдавая деньги обратно мигрантам, а потом отправляют перевозчика туда, откуда он прибыл, либо разбираются с ним, если он местный.
Когда происходит какой-то конфликт, то алгоритм следующий: Первый шаг — уведомить общину о происшествии, не замалчивать и не утаивать проблему. Далее — расследование с исследованием причин на уровне общины, которым занимаются избранные местные представители. После чего происходит совещание с приглашением семей заинтересованных лиц и представителей от общины, где делается попытка выслушать интересы сторон и примирить их. В качестве решения чаще всего предлагают: вернуть украденное, выплатить ущерб, произвести общественные работы. В более сложных случаях община может обратиться за решением на следующий уровень к Хунте хорошего правительства (муниципальный), где делегаты от нескольких общин проводят похожий процесс. Наиболее типичные конфликты этого уровня: употребление алкоголя (у сапатистов строгий сухой закон), драка, воровство, установление границ земельных участков.
В очень редких случаях, если человек ведёт себя крайне деструктивно, то ему назначают подобие домашнего ареста, когда днём он трудится в разных общинах, а на ночь его запирают дома. Если кто-то неместный угрожает общине, то, опять же, в редких случаях его могут выдать мексиканскому правительству.
Список литературы, использованный для подготовки к лекции:
- Ударцев С.Ф. «Право и закон в теории постклассического анархизма»
- Ударцев С.Ф. «Правовые взгляды анархического периода»
- Питер Гелдерлоос «Тюрьма»
- Питер Гелдерлоос «Анархия работает»
- Мишель Фуко «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы»
- Аня Флах, Эрджан Айбога, Михаэль Кнапп «Курдистан. Реальная демократия в условиях войны и блокады»
- Generation Five. Toward Transformative Justice
- Азбука сапатизма. Правосудие и справедливость
- Ховард Зер «Восстановительное правосудие. Новый взгляд на преступление и наказание»
Расширенный список литературы по теме «Либертарное правосудие»
