Только недавно мы писали о том, как в Гомельском СИЗО сокамерники по указке ментов выбивают признание из психически больного подростка — однако, видимо, впору говорить о тренде на резкое и всеобщее ужесточение режима в «исправительных» учреждениях Беларуси.
Самой репрессируемой категории, на которой оттачиваются массовые репрессии сейчас становятся осуждённые по статье 328 УК РБ (Распространение наркотиков). Выступая категорически против употребления, и тем более, распространения наркотиков, мы не можем не отметить, что эта статья стала настоящим бичом молодёжи: её без разбору применяют и против тех, кто действительно распространял смертельно опасные «спайсы», против тех, кто когда-то что-то попробовал, против тех, кто просто поделился каким-то «веществом» с другом или приятелем а то и вовсе против случайных людей, оказавшихся не в том месте не в то время. Мусора активно используют методы провокации, подталкивая людей на преступление, раскрыв которое можно будет получить премию или повышение по службе. Методы раскрытия традиционны: запугивания, прессинг, пытки. Не так давно, не выдержав издевательств со стороны оперов и следователей, покончил с собой заключённый СИЗО №8 г. Жодино Егор Протасеня. Мало этого, каратели продолжают ужесточать для осуждённых-«наркоманов» (которых в Беларуси уже почти 10 тысяч) условия содержания в колониях.
Игорь, отец 20-летнего парня Влада, отбывающего 11-летний срок за распространение наркотиков в колонии №22 «Волчьи норы» в Ивацевичском районе, поделился с журналистами впечатлениями от посещения сына. Колония, рассчитанная на 500 человек сейчас вмещает более 1000. Сроки большинства из них — более 10 лет, притом по приговорам, мякго говоря, не отвечающим даже элементарным требованиям законодательства. «Неустановленное лицо продало»… в «неустановленное время»… в «невыясненных размерах» наркотика, — Игорь цитирует выдержки из приговора своего сына.
В отрядах ИК-15 г. Могилёва содержится более 160 человек, для которых всего 6 умывальников и 5 санузлов. Не выполняется ни технический, ни санитарный регламент работ. Эпидемиологическое и пожарный состояние на производственной зоне критическое. Начальник колонии публично уверяет «наркоманов», что при данных условиях работы душ и спецодежда им «не нужны».
Мать заключённого-«наркомана» Лариса Жигарь из Гродно, возглавляющая «Движения матерей — 328» уже несколько лет ведёт борьбу против дискриминации заключённых по этой статье. «У них там слишком много бытовых проблем. То не хватает телефонных аппаратов звонить домой, так как слишком много людей. То ограничили время свиданий, потому что не хватает на всех комнат для свиданий. Также не разрешили передавать в посылках витамины, приравняв их к лекарствам. Не говорю уже о том, что амнистии и «досрочки» им не увидеть», — говорит она.
С каждым новым заявлением Лукашенко, требующем «жэстачайшэ разабрацца» ситуация становится всё хуже. Например, сейчас в некоторых колониях для заключенных-«наркоманов» ввели обязательное ношение зелёных нашивок — как символа, что человек осуждён за наркотическую статью, что можно расценивать как метод психологического давления. Не говоря уже о том что подобное «клеймение» вызывает не очень-то приятные ассоциации с принудительными нашивками на тюремных робах «врагов нации» в Третьем Рейхе.
Становится известно всё больше случаев, когда заключённых вообще лишают права жаловаться на условия содержания, особенно когда дело касается международных структур. И здесь, как всегда, мусора бьют по тем, кто меньше всего защищён — например, по осуждённым к смертной казни. С 11 мая письма от приговорённого к смертной казни Геннадия Яковицкого к родственникам не доходят письма. Они беспокоились, что в отношении его в это время могли привести в исполнение смертный приговор. 30 мая на встрече с Геннадием Яковицким была его дочь. Она узнала, что её отец жив, но письма не доходили в связи с тем, что в них он указал, что доверяет своей дочери обращаться в Комитет ООН по правам человека с жалобой о нарушении его прав со стороны государства. Видимо, каратели хотят «по-быстрому» расстрелять человека, чтобы он не успел обратиться с жалобой в международные инстанции. Правозащитники отмечают, что это не первый случай, когда госорганы препятствуют получению доверенности на представление интересов осуждённого в Комитете.
Не многим лучше ситуация и в «Исправительных учреждениях открытого типа», т.н. «химии». Заключённый Владимир Прядкин рассказал правозащитникам о том, что в учреждении царит «…быдлячее отношение к осуждённым. Людей гнобят, унижают их человеческое достоинство. «Милиция» ведёт себя нагло и относится к осуждённым как к бесправным личностям. Моральный облик сотрудников «исправительных» учреждений оставляет желать лучшего. У большинства из них комплекс неполноценности и они самоутверждаются за счёт заключённых». Владимир рассказал, почему его не отпускают на улучшение режима — т.н. «домашнюю химию»: причиной является то, что у него имеется материальный иск и нарушения режима, такие как щетина на лице (!), использование перочинного ножа, оставленный включённым в розетке нетбук и за владение кипятильником…
Сам он признаётся, что написание жалоб в контролирующие органы по сути бесполезно и ведёт только к мести со стороны администрации, но он продолжает это делать ради сохранения собственного достоинства.
Ужесточение условий в карательных учреждениях пока не ведёт к бунтам заключённых и массовому их неповиновению, но индивидуальные акты протеста, вплоть до самоубийств, не так уж и редки — стоит помнить что далеко не все из них попадают в прессу. Однако хочется верить, что даже в этих адских условиях, где отточенная десятилетиями ГУЛАГовская машина атомизирует и запугивает личность, заставляя её деградировать и заботиться только о себе, люди рано или поздно поймут, что свои права можно обрести только в борьбе.
