В продолжение нашего предыдущего анализа политического и философского родства между Михаилом Бакуниным и Рихардом Вагнером, в котором мы обсудили такие социальные идеологии, как феминизм, сексизм, антисемитизм и анархический революционизм в эпической опере «Кольцо» (1874), мы переходим к рассмотрению первых двух сезонов сериала «Звездный путь: Пикард» (2020/2022). Мы надеемся, что наше художественное исследование этого телешоу поможет прояснить антиавторитарные темы, присутствующие в первом и втором сезонах, а также обратить внимание на многочисленные литературные аллюзии и обширную библиофилию («книголюбие»), присутствующие в них. Наша цель — осветить анархистские ценности и революционные идеи, переданные в сериале через литературу. Предупреждаем читателей: данный текст содержит спойлеры к обоим сезонам.
Радикальная политика «Звездного пути»
Детище бывшего офицера ВВС и бывшего офицера полиции Лос-Анджелеса Джина Родденберри (1921-1991), «Звездный путь» парадоксальным образом обязан левым, контркультурным движениям и движению за гражданские права. Как эксперимент в психологическом и социологическом утопизме, поставленный через века и тысячелетия, «Звездный путь» сочетает в себе «социальную критику и описание процветания человека в обществе […] совершенно не похожем ни на какое другое»[1]. «Начнем с того, что первые две ноты темы сериала являются образцом «Симфонии № 1» Густава Малера (1860-1911), еврейского композитора-романтика и социалиста-вегетарианца[2]. Кроме того, дизайн флагманского корабля сериала, USS Enterprise, очень напоминает гриб. Как таковой, он может символически намекать на терапевтические и изменяющие сознание функции гриба псилоцибина, о чем узнала психоделическая молодежь в 1960-е годы и что сейчас открыто признает психиатрия. Более того, именно на «Энтерпрайзе» в «Оригинальном сериале» (TOS, 1966-1969) лейтенант Ниота Ухура (которую сыграла чернокожая актриса Нишель Николс) служила офицером связи. В этом смысле позитивное будущее, задуманное Родденберри, предполагало участие чернокожих женщин в должностях, обладающих относительной властью. Именно в этом сериале в 1968 году произошел первый межрасовый поцелуй на телевидении — между лейтенантом Ухурой и капитаном Джеймсом Кирком.
Хотя высшие офицеры корабля «Энтерпрайз» в сериале «Звездный путь: Следующее поколение» (TNG, 1987-1994), как и в TOS(Оригинальной серии), белые мужчины — капитан Жан-Люк Пикард и исполнительный офицер Уильям Райкер — лейтенант Джорди Лефорг и лейтенант Ворф (их играют Левар Бартон и Майкл Дорн соответственно) играют решающую роль в миссиях «Энтерпрайза». Основываясь на этих прецедентах, в сериале «Звездный путь: Глубокий космос 9» (1993-1999) есть чернокожий мужчина-капитан Бенджамин Сиско, которого играет Эйвери Брукс, так же как и чернокожая женщина-капитан Майкл Бернем (Сонеква Мартин-Грин) в сериале «Звездный путь: Дискавери» (2017-настоящее время). Кроме того, «Дискавери» уникален по сравнению с большинством других сериалов, поскольку в центре его внимания — женщины и опыт ЛГБТК.
Звездный путь не только пропагандирует феминистские, интернационалистские и дружественные ЛГБТ идеи, но и выступает за антикапитализм. Изображенная в сериале Объединенная федерация планет (ОФП) символизирует будущее видение «космического коммунизма», в котором планеты-участницы объединяются в кооперативную, межвидовую и посткапиталистическую ассоциацию, а народы Земли параллельно ликвидируют бедность и классы. Как отмечает Хосе-Антонио Ороско, «видение будущего в «Звездном пути» — это видение, в основе которого лежит радикальное антирасистское, эгалитарное, постколониальное и экологическое послание»[3].
С учетом сказанного, если Федерация и является прогрессивной, она не обязательно анархистская. Хотя ее антиавторитарный рационализм имеет много общего с анархо-коммунистическим видением, UFP не отменила военные звания или бюрократию. Более того, как мы видим во время флэшбэков в фильме «Пикард, сезон 2», в Федерации существуют патриархальные семейные структуры. По слухам, из-за увлечения Родденберри троцкизмом и членства в Социалистической рабочей партии (SWP) Федерация может напоминать Четвертый Интернационал, который был основан в 1938 году бывшим командиром Красной Армии Львом Троцким. Возможно, вторя такой политике, в TNG(Следующее поколение) тоталитарный враг Федерации, Борг, напоминает об «антиутопическом социализме», который исповедовали сталинисты. С этой точки зрения, путешествия «Энтерпрайза», «Дискавери» и «Ла Сирены» Пикарда можно рассматривать как провидческие исследования перманентной революции, отстаивающие социалистические и анархистские ценности.
Пикард, сезон 1: Краткое содержание и анализ сюжета
Старший Жан-Люк Пикард, отставной адмирал Звездного флота — военно-научного крыла Объединенной федерации планет (ОФП) — начинает свой одноименный сюжет как изгой. Он неожиданно подал в отставку из Звездного флота в связи с последствиями неудачной кампании по эвакуации 900 миллионов ромуланцев, которые долгое время считались главными врагами Федерации, от взорвавшейся сверхновой звезды.
Тем не менее, незадолго до начала эвакуации ромуланцев, верфи Звездного флота на станции «Утопия Планиция» на Марсе подвергаются нападению синтетических рабочих, или роботов, которые восстают против своего фактического порабощения Федерацией путем уничтожения эвакуационной армады. Эти «синты» подвергаются сверхэксплуатации и жестокому обращению со стороны своих начальников-людей, несмотря на заявления Федерации о посткапитализме. Нападение на Марс приводит к тому, что Федерация немедленно запрещает все научные программы, направленные на развитие искусственного интеллекта (ИИ). Пикард считает это большой ошибкой, учитывая его тесную и плодотворную связь с умершим андроидом лейтенантом-коммандером Дейтой, о которой рассказывалось в сериале «Следующее поколение».
Несмотря на запрет Федерации на ИИ, коммандер Брюс Мэддокс объединяется с доктором Алтаном Иниго Сунгом, сыном создателя Дейты, чтобы продолжить эту инновационную работу на далекой планете Гулион IV, иначе известной как Коппелиус. Основной конфликт в первом сезоне «Пикарда» разворачивается вокруг операции ромуланской разведки по обнаружению этой родной планеты «синтов» и уничтожению ее обитателей.
В финале сезона ромуланская армада прибывает на Коппелиус, угрожая коммунистической гавани уничтожением. В это же время андроиды запускают в космос огромные защитные орхидеи, и Пикард и его коллега доктор Агнес Юрати отважно противостоят армаде, используя единственный корабль. Благодаря сочетанию передовых технологий ИИ, научных знаний Джурати и использованию потрясающей военной тактики, известной как «маневр Пикарда», адмирал и доктор создают впечатление, что «Ла Сирена» представляет собой целый рой звездолетов. Таким образом, им удается отвлечь армаду, пока на подмогу им не прибывает эскадра Звездного флота. Одновременно эта сцена символически подтверждает доктрину «ответственности по защите» (R2P) тех, кто подвергается риску военных преступлений и преступлений против человечности, включая геноцид. Этот вопрос особенно актуален сейчас, в свете продолжающихся зверств, совершаемых российскими военными в Украине. В то же время гамбит Пикарда и Джурати передает концепцию анархизма любви, предложенную поздней чернокожей феминисткой Белл Хукс: а именно, что «когда присутствует любовь, желание доминировать и властвовать не может быть основным». Вместо динамики эксплуатации и подчинения, определяющей социальные отношения при капитализме, и анархизм, и любовь предполагают взаимное признание и уравнивание авторитетов.
Финальную сцену первого сезона можно интерпретировать как символическое отражение деспотизма и жестокости Старого Света — ромуланцев, основанных на Римской империи, а также евро-американских колониалистов и нацистов — против ценностей эгалитаризма и (транс)гуманизма, представленных Федерацией (в ее лучших проявлениях). Несмотря на это, когда андроидам угрожает немедленное опустошение, они обращаются к своим предполагаемым защитникам — «альянсу» синтетической жизни, который существует «за пределами времени и пространства» — которые обещают вторгнуться в галактику и возвысить своих собратьев-синтов, одновременно уничтожив всю органическую жизнь. В этом смысле внутренняя группа, которой угрожает уничтожение, оборачивается и угрожает всем внешним группам тем же самым.
Чтобы убедить население Синтов согласиться с этим чудовищным планом, хитрый ИИ Сутра манипулирует ими, заставляя думать, что все органические существа ненавидят их, будь то ромуланцы, люди или прочие. Для достижения этой цели Сутра жертвует своим коллегой Синтетиком, Сагой, и обвиняет человеческий экипаж «Сирены», напоминая протеже Бакунина — Сергея Нечаева (1847-1882), который в ноябре 1869 года убил в Москве студента-агронома Ивана Иванова за то, что тот усомнился в его авторитарных методах[4]. Хотя эти таинственные «über-Synths» отсечены прямо перед их появлением, такое близкое возможное столкновение является предупреждением о реакционных формах восстания, включая фашизм и сталинизм, а также об опасностях технологии. Это также критический комментарий к воспроизведению насилия через травму, в соответствии с психодинамическими теориями агрессии и авторитаризма[5].
Пикард, сезон 2: Исследование
Действие второго сезона «Пикарда» происходит в альтернативном 24-м веке из-за внезапного разлома во времени. В этом антиутопическом будущем экипаж «Ла Сирены» должен противостоять адским социальным и политическим реалиям: климатическому коллапсу, ксенофобии и государственному насилию. Не ограничиваясь эпизодами «Колокольных бунтов» в «Глубоком космосе девять», второй сезон «Пикарда» — это «Звездный путь» в его самом «прямом» социально-политическом высказывании о траектории развития нашего мира. Вместо Федерации на Земле у власти находится фашистская «Конфедерация». Вместо того чтобы искать мира и сотрудничества с другими галактическими видами, империалистическая Конфедерация стремится к господству человека над всеми другими формами жизни. Высший праздник Конфедерации известен как «День искоренения», когда публично казнят «диссидентов, инопланетян и террористов». Интригует то, что штаб-квартира Конфедерации снимается в лос-анджелесском зале Уолта Диснея, который в нашем мире является эксклюзивным концертным залом. Однако в фильме Пикарда этот храм музыки и искусства становится местом казни в День искоренения. В этом смысле мир перевернут. Как сказал Данте Алигьери в начале «Преисподней» (1472):
«Я очутился в лесу темном;
ибо потерян был путь прямой».[6]
Чтобы предотвратить наступление авторитарного будущего, Пикард и его товарищи спасают королеву боргов и таинственным образом используют ее для возвращения в прошлое, в Лос-Анджелес. Затем, следуя совету королевы, экипаж «Ла Сирены» ищет так называемого Наблюдателя по имени Таллинн, который, как они надеются, поможет им остановить Конфедерацию до ее начала. Тем временем Пикард встречает более молодую версию своего старого друга Гинана, который использует афро-пессимизм для осуждения глобального потепления, войны, олигархии и антинаучной предвзятости в наши дни. Эта афро-пессимистическая критика отражает отчаяние тех черных американцев, которые считают, что их все еще воспринимают и обращаются с ними так же, как во времена рабства.
Остальная часть 2-го сезона вращается вокруг миссии экипажа «Сирены» по обеспечению успешного завершения космического полета предка Жан-Люка, Рене Пикарда, к луне Юпитера — Европе, что будет иметь решающее значение для будущего основания Федерации. Важно, что в ходе полета на Европу будет обнаружен особый микроорганизм, который может быть использован для очистки загрязнений и борьбы с глобальным потеплением на Земле. В этом смысле (несмотря на судьбу этой используемой формы жизни) второй сезон «Пикарда» заканчивается на счастливой ноте.
Библиофилия и анархизм в фильме «Звездный путь: Пикард»
Библиофилия, или любовь к книгам и литературе, присутствует и актуальна на протяжении всего первого сезона «Пикарда» и части второго. Взаимодействие различных персонажей с написанным текстом показывает общую важность приобретения знаний через чтение, а также подчеркивает интерес некоторых героев к расширению и расширению своего сознания путем знакомства с классическими книгами научной фантастики, философии и детской литературы. Книги появляются в ключевых моментах сюжета обоих сезонов, чтобы осветить ценности и усилить политический смысл, связывая произведения искусства с сюжетной линией.
Книги также в значительной степени выступают в качестве увеличивающих зеркальных отражений жизненной борьбы и приключений персонажей и, в то же время, в качестве символов и метафор всего смысла повествований двух сезонов. Книги в «Звездном пути: Пикард» не только связывают индивидуальность литературного произведения с одним персонажем (или группой персонажей), но и передают ценности и послания, отображенные в сериале.
«Совершенный робот» Айзека Азимова (1982): Первая книга, вышедшая в первом сезоне Пикарда. «Совершенный робот» появляется непосредственно во втором эпизоде, когда доктор Агнес Юрати, кибернетик из Института Дейстрома и ведущий эксперт по синтетической жизни на Земле, посещает Пикарда в его замке на юге Франции. Это место, куда он удалился после увольнения из Звездного флота. В сцене, изображающей визит доктора Джурати к Пикарду в его французское поместье, она держит в руках и заглядывает в страницы литературного творения Азимова. Словно загипнотизированная содержанием произведения, она откладывает книгу в сторону и рассказывает Пикарду, что ее любовник Брюс Мэддокс и лейтенант-коммандер Дейта были друзьями. Она добавляет, что Мэддокс создал андроида по имени Дадж, используя позитронные нейроны Дейты в качестве основы для своего творения. Поэтому, по сути, она стала одной из двух дочерей Дейты: Доктор Джурати рассказывает, что Мэддокс создал Дадж и ее сестру-близнеца Соджи как идентичную пару. Дадж ищет убежища в замке Пикарда, но ее убивают Жат Ваш (ромуланская тайная полиция, которая хочет уничтожить всю синтетическую жизнь в галактике). После этого отставной адмирал чувствует острую необходимость найти Соджи и спасти ее от верной смерти.
Совершенный робот (1982) — это сборник научно-фантастических рассказов, в некоторых из которых главными героями являются человекоподобные роботы. В рассказе «Давай сойдемся» андроиды предстают как идеальные копии похищенных ученых, которых привозят в США, чтобы уничтожить миллионы людей. Офицер службы безопасности, который приносит весть о предполагаемом вторжении и уничтожении, также оказывается человекоподобным роботом[7]. Это упоминание о грозных и опасных роботах перекликается с негативным отношением к синтетическим жизням, существующим среди жат-ваш, которое контрастирует с любящим мнением Пикарда о том, что андроидов нужно уважать и беречь. Любовь ко всем существам в их разнообразных формах и стилях присутствует как трансгуманистическая и космополитическая ценность, которой придерживается Пикард и другие персонажи сериала (такие как Мэддокс и Джурати). И рассказы Азимова, и герои Пикарда верят в необходимость продолжать заботиться о жизни в целом, особенно о жизни продвинутых, разумных, искусственных существ.
Некоторые истории из «Совершенного робота» указывают на профессиональную жизнь доктора Джурати, но их значение распространяется и на других персонажей, участвующих в создании искусственной жизни и на существование самой искусственной жизни, включая Брюса Мэддокса, профессора Сунга и «Синтов». Развитие и все большее совершенствование роботизированной жизни — одна из главных тем книги Азимова и 1 сезона «Пикард». Идея Азимова о том, что андроиды могут становиться мудрее, мощнее и человечнее, пронизывает Пикарда по аналогии, поскольку синтетики в телесериале достигли большого прогресса как почти совершенные машины. По словам доктора Джурати, который заворожен тем, что Соджи ест, пьет и спит, искусственный Другой — это «чудо, технологический шедевр, почти человек».
Если гуманизм можно определить как «идею совершенства личности и единства человеческого рода», то трансгуманизм предполагает объединение органической и синтетической жизни[8]. Во втором сезоне мы видим, что доктор Джурати сливается с королевой боргов, и что во время этого перехода Джурати теряет силу воли и борется с сильным чувством агрессии. К финалу она разрешает эти трудности, прервав печально известную хищническую природу коллектива боргов. Теперь Борг скорее анархичен, чем тоталитарен, и стремится защищать жизнь, а не уничтожать ее.
Вторая книга, которая появляется в серии, — «Трагический смысл жизни» (1912) испанского философа-экзистенциалиста Мигеля де Унамуно. Когда Пикард решает отправиться на миссию по спасению Соджи от ненависти и гнева Жата Ваш, адмирал Звездного флота отказывает ему в разрешении использовать для этой цели один из своих кораблей. Все еще намереваясь выполнить свой моральный долг, Пикард пытается найти альтернативный вид транспорта с помощью своей подруги Раффи, еще одного бывшего офицера Звездного флота, которая теперь живет одна в пустыне. Она помогает ему найти капитана Риоса и его звездолет La Sirena («Сирена»), на котором они будут выполнять эту благородную, но опасную миссию.
На борту корабля Пикард обнаруживает книгу «Трагический смысл жизни». В этот момент Пикард с надеждой предполагает, что капитан Риос — бывший офицер Звездного флота. В ответ Риос говорит, что быть старфлотовцем «до мозга костей» — это его трагический смысл жизни. Таким образом, он намекает на экзистенциальную идею, присутствующую в книге Унамуно, о революционерах и философах, жертвующих собой ради других на протяжении многих поколений, не имея при этом четкой цели или ощутимых результатов. Этот шедевр философской литературы также имеет отношение к трансгуманизму Пикарда, поскольку осуждает насилие и истребление как недопустимые действия, подчеркивая вместо этого кантовскую необходимость думать о наших собратьях (и, соответственно, синтах) как о целях, а не средствах. Защита права других людей на жизнь в концепции Унамуно четко отражает миссию Пикарда и Риоса по спасению жизни андроидов от авторитарной агрессии и разрушительной импульсивности, присутствующей у Жат Ваш по отношению к аутгруппам, которые не соответствуют их традиционным формам жизни.
Капитан Риос питает особую привязанность к книге испанского философа. Он держит ее в руках и читает из нее несколько раз на протяжении сериала. Во время разговора с доктором Юрати в четвертом эпизоде, в котором она упоминает о необъятности окружающего их космоса и библиофильстве своего отца, она спрашивает Риоса о содержании «Трагического смысла жизни». Он отвечает, что книга об «экзистенциальной боли жизни с осознанием смерти». Риос знает, что он взялся за опасную миссию, и что его жизнь постоянно находится под угрозой случайной или преднамеренной гибели. Главная философская идея Унамуно о муках и страданиях от несуществования очевидна в высказывании Риоса. Аналогично, замечание доктора Юрати об осознании безмерности пространства указывает на желание Унамуно расширить себя до безграничности пространства и продлить себя до бесконечности времени, как проявление его жажды бесконечной жизни. В этом смысле Риос и другие герои «Пикарда» стремятся к символическому бессмертию через свой смелый активизм, так же как художники стремятся к тому же через творческие произведения искусства. Однако, поскольку они запрограммированы жить вечно, Соджи и ее товарищи-синты преодолевают боль старения и смерти.
В фильме «Звездный путь: Пикард» визуально использованы несколько других экзистенциалистских произведений, которые ненадолго появляются на книжной полке в жилой каюте капитана Риоса: Альбер Камю «Посторонний» (1942) и «Бунтарь» (1951); Эрнест Хемингуэй «Смерть после полудня» (1932); Спанос «Casebook on Existentialism» (1966); Сёрен Кьеркегор «Страх и трепет» (1843), «Понятие ужаса» (1844) и «Болезнь к смерти» (1849); и снова «Трагический смысл жизни» Унамуно. Эти экзистенциалистские книги появляются как осязаемые предметы в интимном окружении капитана Риоса, выступая в качестве подкрепления и подтверждения внутренней борьбы и самокопания героя. (По этому поводу в конце второго сезона Риос признается, что он «никогда не вписывался в общество»). Философская и литературная классика, которую он читает, исследует тревогу смерти и смысл жизни, трагедию небытия и абсурдность жизни, повторяя отчаянное душевное состояние капитана. Их аллегорическое присутствие также распространяется на идею кажущейся невозможной, иконоборческой миссии, предпринятой Пикардом.
В действительности Камю — принципиальный критик левого авторитаризма и сторонник анархо-синдикализма — определял человеческую сущность как бунт и свободу[9]. Капитан Риос, как указывает Камю в «Бунтаре», олицетворяет бунтующего человека, разочарованного несправедливой властью Федерации. Как и команда «Ла Сирены» в целом, особенно женщина, бывший борг Семь из Девяти, которая известна как «Фенрис Рейнджер», или автономный мститель. Анархистский акцент Камю на восстании и свободе лежит в основе первого сезона «Пикарда», перекликаясь с темами двух следующих классических произведений, рассмотренных ниже.
На борту «Сирены» пространственная выставка книг освещает замкнутость, страх и экзистенциальный гнев Риоса, вызванные воспоминаниями о трагическом самоубийстве его наставника, капитана Вандермеера, после осмотра фотографии себя и капитана в его личных вещах. За девять лет до событий первого сезона у капитана Вандермира случился психический срыв после выполнения «черной директивы», изданной полуромуланским коммодором О, главой службы безопасности Звездного флота. Этот приказ заключался в убийстве посла Прекрасного Цветка и его протеже Яны, которые являются эмиссарами из странного нового мира. Эта встреча происходит в том же секторе космоса, куда Мэддокс бежал после запрета на синтетику. Вспоминая рисунок Яны, который он сделал, Риос понимает, что она связана с Соджи, и это усиливает его философский страх.
В целом, «синтетический вопрос», поставленный в страхе могущественными бюрократическими силами, угрожает повсеместным самоуничтожением, но он также способствует восстановительному бунту, успешно проведенному воинами Ла Сирены. Счастливый конец» первого сезона согласуется с идеей Камю о необходимости восстания вместо самоубийства, учитывая абсурдность существования.
«Три мушкетера» (1844) чернокожего французского писателя Александра Дюма: В четвертом эпизоде первого сезона «Пикарда» адмирал посещает ромуланский центр переселения на планете Вашти за четырнадцать лет до событий сериала. Как мудрец, несущий подарки, Пикард приносит Элнору, ромуланскому мальчику-сироте, усыновленному ромуланскими монахинями-воительницами, известными как Коват Милат, приключенческий роман «Три мушкетера». Юный Эльнор охотно погружается в исторический роман, и Пикард читает ему пятую главу книги. В ней горячий и сильный оруженосец Д’Артаньян и «три мушкетера» короля оставляют свои поединки друг с другом, чтобы объединить усилия и дать отпор отряду гвардейцев кардинала Ришелье[10]. В данном случае текст Дюма о Франции древнего периода идет параллельно с событиями в «Пикарде» и, возможно, служит их источником, так же как и наша собственная социально-политическая реальность влияет на сериал.
Подобно Д’Артаньяну, Эльнор становится сильным, проницательным, хотя и импульсивным, молодым воином, что он неоднократно демонстрирует, защищая Пикарда. В этой роли Эльнор (как и Звездный флот) служит Федерации, подобно тому, как мушкетеры служат королевской семье Франции — как бы принципиально ни отличалась посткапиталистическая галактическая федерация от монархии в политическом плане. Если расширить метафору, то экипаж «Ла Сирены» представляет собой «группу отважных героев», известных как три мушкетера (при том, что их вдвое больше, половина из них — женщины)[11]. Как и главные герои Пикарда, Д’Артаньян и мушкетеры «добры и верны» именно потому, что в условиях коррумпированного мира они готовы «отважиться на любую опасность ради общего дела», включая взятие «закона в свои руки».[12]
Действительно, в «Организации Международного братства» (1866), наброске анархистского тайного общества, Бакунин описывает известный лозунг мушкетеров — «один за всех и все за одного» — как «священное и фундаментальное правило международной федерации», к которой стремится Братство[13]. Точно так же в книге «Анархия» (1891) Эррико Малатеста признает призыв мушкетеров к оружию как подходящую альтернативу буржуазному принципу «каждый за себя», который порождает «войну всех против всех».
Хотя классический «Дон Кихот» (1605/1615) Мигеля де Сервантеса физически не появляется в первом сезоне «Пикарда», он, тем не менее, оказывает сильное влияние на характер отставного адмирала. Главный герой этого литературного шедевра, Дон Кихот, — идеалист, старый представитель дворянства, движимый моральной справедливостью и рыцарским желанием защищать и помогать нуждающимся. В конце концов, Дон Кихот решает заняться рыцарским ремеслом после того, как сходит с ума, начитавшись кучи средневековых романов. Бредовые идеи героя и его стремление к прямому действию заставляют его пускаться в многочисленные приключения, всегда в поисках красоты и исправления ошибок. Как понимал Вальтер Беньямин, «спонтанность, опьянение и спасение» неотделимы от анархии[14]. Другими словами, борьба за освобождение тесно связана с вдохновением, озарением и нарушением норм. В свою очередь, иконоборческие ценности типизируют миссии как Пикарда, так и его литературного предшественника. Когда офицер Звездного флота решает приступить к очень трудной, почти невыполнимой миссии по защите и спасению синтетической жизни, он уже почти превратился в героя Сервантеса. Идентификация Пикарда с Кихотом становится очевидной в 8-й серии 1-го сезона, когда он уничижительно называет себя «кихотическим, дряхлым и параноидальным стариком» перед адмиралом Клэнси, главнокомандующим Звездным флотом, который соглашается с тем, что он кихот. В конце концов, героическое безумие Пикарда приводит к положительным решениям и восстанавливает гармонию в галактике.
Еще одна косвенная литературная отсылка — роман анархо-аристократа Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича» (1882). После спасения синтов от ромуланской армады Пикард умирает, хотя вскоре воскресает в новом теле. Когда он лежит без сознания на Коппелиусе, его утешают товарищи с «Сирены». Во время этой сцены он приходит в восторг при виде Эльнора и гладит его лицо, что очень напоминает главного героя Толстого, который ночью перед смертью обнимается с красивым крестьянским юношей Герасимом. Хотя это сближение также намекает на видение Белл Хукс об анархизме любви, завершенная жизнь Пикарда радикально контрастирует с печально известной условной «смертью в жизни» Ивана Ильича.[15]
Инферно Данте (1472): Во втором эпизоде второго сезона сериала «Пикард» главный герой цитирует «Инферно» после того, как выпивает тошнотворную чашку кофе в измененной временной линии будущего. Этот жуткий эпизод, а также последующие эпизоды, призваны подчеркнуть коррумпированность и инфернальность капитала и власти. Могущественная сущность, известная как Q, служит Вергилием для Данте Пикарда, пока они проходят через различные круги ада на Земле. В замке Пикарда Q обнаруживает домашних рабов, бесплодные поля, обширную оружейную, коллекцию черепов побежденных инопланетных соперников и закрытое, а не открытое небо. Подобные исследования капиталистической греховности продолжаются и в сценах ближайшего будущего, действие которых происходит в Лос-Анджелесе, где показаны бездомные и жестокие рейды Иммиграционной и таможенной полиции (ICE).
В седьмом эпизоде второго сезона сериала «Пикард» мать титульного героя перефразирует «Искусство войны» Сунь-Цзы (ок. 5 в. до н.э.), когда настаивает: «Нет лучшего учителя, чем враг». Более того, находясь в поместье, Пикард и его друг Таллинн скрываются от команды убийц боргов, спустившись в подвал, который спрятан за специальной книжной полкой, что напоминает портал в Нарнию, показанный в книге К. С. Льюиса «Лев, колдунья и платяной шкаф» (1950). И, наконец, Коре-Соджи/Дадж, двойник ее отца во втором сезоне, удаленно уничтожает архив ужасных, фашистских техноэкспериментов своего отца, сидя в стеллажах публичной библиотеки, с плакатом «Открой книгу, открой свой разум» позади нее.
Противоречия Пикарда
Тем не менее, «Пикард» не безупречен в своем видении освобождения. Первый сезон открывается, подобно Дон Кихоту, с отставного адмирала в его замке. Хотя он ведет уединенную жизнь, ее нельзя назвать простой. Действительно, домашние сцены Пикарда снимались на виноградниках Санстоун, спроектированных по образцу феодального поместья, что наводит на мысль об архаичной власти помещиков. Конечно, эта проблема начинается в «Следующем поколении», где впервые появляется родовое поместье, однако в перезагрузке оно изображено гораздо более грандиозным. Более того, флешбэки к детству Пикарда в поместье во втором сезоне показывают нам традиционно патриархальную семейную ячейку, основанную на смертельном насилии отца над матерью Пикарда. Примечательно, что эти элементы сериала противоречат утопическим, посткапиталистическим измерениям предыдущих серий «Звездного пути». Это не означает, что мы не обращаем внимания на антиавторитарные темы Пикарда, о чем мы говорили выше. Тем не менее, мы ожидаем, что будущая социалистическая Федерация отменит частную собственность и авторитаризм в семье. Тем не менее, изображение подобной отсталости в якобы освобожденном будущем отрезвляет, хотя более простым объяснением может быть то, что эти пробелы показывают уважение сценаристов к определенным формам власти, которые были бы анахронизмом в контексте анархо-социалистического будущего.
Заключение
Мы видели, как Пикард творчески интегрирует литературную и экзистенциалистскую классику, чтобы усилить свое послание космического сознания и бунта. Как и во времена холодной войны, когда «Звездный путь» был впервые задуман, Пикард критически относится к макиавеллизму и бюрократическому господству, где бы они ни встречались, как в художественной литературе, так и (по совместительству) в реальности. Таким образом, сериал передает анархический, трансгуманистический дух, который отвергает неофашизм Ромуланской империи и Конфедерации, а также антиутопический социализм традиционных боргов и «убер-синтов». Наконец, Пикард призывает Федерацию к ответу за то, что она предала свои принципы и позволила сбить себя с пути. И в первом, и во втором сезонах экипаж «Ла Сирены» предпринимает прямые действия для спасения будущего. Все это — своевременный совет для нашего нестабильного политического момента.
Статья написана María Angeles Castro & Javier Sethness Castro — оригинал
Список литературы
[1] Petteri Pietikainen, Alchemists of Human Nature (London: Routledge, 2016), 9.
[2] Stuart Feder, Gustav Mahler: A Life in Crisis (New Haven, CT: Yale University Press, 2004), 223.
[3] José-Antonio Orosco, Star Trek’s Philosophy of Peace and Justice: A Global, Anti-Racist Approach (London: Bloomsbury Academic, 2022), 2.
[4] James Goodwin, Confronting Dostoevsky’s Demons: Anarchism and the Specter of Bakunin in Twentieth-Century Russia (New York: Peter Lang, 2010).
[5] Erich Fromm, The Anatomy of Human Destructiveness (New York: Henry, Holt, & Co., 1973).
[6] Dante Alighieri, The Inferno, trans. Henry Wadsworth Longfellow (New York: Barnes and Noble, 2003), 3.
[7] Isaac Asimov, The Complete Robot (London: Harper Voyager, 2018), 164-82.
[8] Ze’ev Sternhell, The Birth of Fascist Ideology: From Cultural Rebellion to Political Revolution, trans. David Maisel (Princeton: Princeton University Press, 1994), 76.
[9] Jeffrey C. Isaac, Arendt, Camus, and Modern Rebellion (New Haven: Yale University Press, 1992), 149; Albert Camus, Camus at Combat: Writing 1944-1947, ed. Jacqueline Lévi-Valensi, trans. Arthur Goldhammer (Princeton University Press, 2006), 196.
[10] Alexandre Dumas, The Three Musketeers, trans. Lord Sudley (London: Puffin, 2003), 49-60.
[11] Ibid 4.
[12] Ibid, 62, 378, 435.
[13] Ibid 77; Mikhail Bakunin, Selected Writings, ed. Arthur Lehning, trans. Steven Cox and Olive Stevens (New York: Grover Press, 1973), 75 (emphasis in original).
[14] Peter Demetz, “Introduction” to Walter Benjamin’s Illuminations (New York: Schocken Books, 1978), xlv.
[15] David Danaher, “The Function of Pain in Tolstoy’s The Death of Ivan Il’ich.” Tolstoy Studies Journal, vol. 10 (1998): 20-28.
