«Самая опасная женщина в Америке» — так назвал ее глава ФБР Дж. Эдгар Гувер. Будучи еще юной девушкой, она убежала из дома и уехала из России в США, спасаясь от своего отца (который хотел насильно выдать ее замуж), в надежде начать новую жизнь. Прибыв в Нью-Йорк, у нее за плечами был опыт работы на ткацкой фабрике в Санкт-Петербурге. Вдохновленная романом Н.Г. Чернышевского «Что делать?», она быстро влилась в американское рабочее движение. В течение 1890-х годов Эмма Гольдман стремительно эволюционировала от страстной поклонницы тактики «прямого действия» к анархизму, основанному на принципах организованной борьбы с привлечением профсоюзных активистов. К началу XX века она стала известна всему миру как основательница рабочего журнала «Мать Земля», как блестящий оратор, как организатор многочисленных политический акций протеста в интересах класса трудящихся. В своих статьях она не боялась поднимать «неприличные» для общества начала XX века темы: сексуальное насилие, методы контрацепции, право женщин на свободное распоряжение своим телом, дискриминация по расовому и гендерному признаку. Именно с именем Эммы Гольдман стала ассоциироваться теория анархо-феминизма, согласно которой патриархат и государство образуют единую систему социально-экономического угнетения человека.
Около 25 лет тому назад я услыхала первого великого анархистского оратора – несравненного Джона Моста. Мне казалось тогда и в продолжение многих лет спустя, что слово, брошенное в толпу с таким удивительным красноречием, с таким энтузиазмом и огнем никогда не может быть изглажено из человеческой души. Как могли все те люди, которые стекались на митинги Моста, избежать магнетического влияния его пророческого голоса. Казалось, достаточно для них послушать его, чтобы отбросить прежнюю веру и увидеть истину и красоту анархизма.
Мое тогдашнее единственное желание сводилось к тому, чтобы я могла говорить, как Джон Мост, и чтобы я также могла захватить своим красноречием народные массы. О, наивность и энтузиазм юных дней! Это – момент в жизни человека, когда самые трудные вещи кажутся совсем легкими. Это, может быть, единственный период, когда стоит жить. Увы, он продолжается недолго. Как и весна в природе, это бурное время в жизни пропагандиста дает затем нежный, слабый росток, который или крепнет или гибнет смотря по тому, насколько он способен сопротивляться тысяче неблагоприятных обстоятельств.
Моя вера в чудодейственную силу устного слова уже исчезла. Я поняла, насколько оно слабо, чтобы вызвать в слушателе мысль или даже внешнее волнение. Постепенно и не без борьбы я пришла к заключению, что устная пропаганда в лучшем случае есть лишь средство к тому, чтобы только пробудить людей от сна, – но она не оставляет никакого длительного впечатления. Уж один тот факт, что в большинстве случаев люди приходят на митинг или потому, что заинтересованы газетными сенсациями, или потому, что хотят просто развлечься, есть ясное доказательство того, что у них нет серьезного желания научиться чему–либо.
Совершенно другое приходится сказать о писанном или печатном слове. Никто не станет браться за серьезные книги, если он на самом деле не интересуется передовыми идеями. Это приводит меня к другому открытию, сделанному мною после многих лет общественной деятельности, – именно, что несмотря на все влияние воспитания человек воспринимает только то, в чем заинтересован его ум. Эта истина уже признается теперь многими современными авторитетами в педагогике по отношению к детям. Но я думаю, что то же можно сказать и о взрослых. Анархистов или революционеров можно сделать не больше, чем музыкантов. Все, что можно сделать, это лишь заронить семена мысли.
Читать далее: https://ru.theanarchistlibrary.org/library/emma-goldman-anarhizm
