До того, как коронавирус захватил медийное пространство, в интернете часто всплывали темы о нападениях левых на правых. К сожалению, кроме конспирологических теорий и слухов, по этой теме мало информации. Поэтому я постараюсь дать немного фактов о начале перемирия и зарождении конфликта.
Для начала нужно разобраться со словом «левые», чтобы не вводить читателя в заблуждение. Левыми называют большое количество течений, которые, в том числе, противоречат друг другу, например большевики и анархисты. Дальше речь пойдет только про анархистов и антифашистов, негативно относящихся к советской модели социализма.
Отправная точка — это Майдан, переломный момент не только для геополитики, но и для антифашистов и правых. На Майдане собрались люди по принципу «против диктатуры Януковича, за свободу в Украине», и каждый это понимал по своему. Янукович был тем деспотом, который объединил необъединяемое: антифашистов, нацистов, либералов, криминал, олигархов; кого там только не было — даже борцы с рептилоидами. Противостояние с сильным врагом — Беркутом — отбросило старые разборки на задний план. Получалось так, что идет пересечение с Беркутом, а рядом стоят твои недавние враги.
Поэтому все пришло к негласному нейтралитету, который позволил каждому делать свой вклад в противостояние. Майдан был большим муравейником, где все друг другу помогали, в том числе, правые и антифа. Кто-то сотрудничал втихаря, чтобы его «товарищи» или «соратники» не узнали, кто-то не скрывался и сотрудничал открыто.
Само собой, были и конфликты, но исходили они в основном от молодежки «Свободы» — С14, лидером которой был Карась. Под маской патриотов они старались выдавить из Майдана всех, кто им не нравился. Разжигая конфликты, С14 дискредитировали себя в глазах протестующих. К примеру, напали на Спiльну Справу. Когда у анархистов было построение своей сотни – это заметил Мэнсон из С14 и позвал актив с травматами. Безоружным анархистам пришлось разойтись. Уже известный Дмитрий Вербич тогда вступился за анархистов. На Майдане хватало беспредела, поэтому тогда антифа решили не распыляться на С14 и не создавать дополнительной напряженности внутри протеста. Под конец Майдана от С14 и Свободы плевался каждый уважающий себя майдановец.
Нужно также отметить, что еще за год до Майдана из С14 вышел Орест Квач, подозревая Карася в сотрудничестве с СБУ. Также в С14 во время Майдана не было Вербича. По информации от бывших участников С14, перед расстрелом на Институтской Карась собрал актив возле Дома Профсоюзов. Он сообщил, что на следующий день будет зачистка с применением огнестрельного оружия. После чего они ушли в Канадское посольство.
Сейчас правые стараются монополизировать «победу Майдана», мол, это исключительно их заслуга. Им вторит российская пропаганда, запугивая обывателя победой «фашизма». Но в действительности, победа Майдана — это объединенное усилие разных пластов населения: конкурентов Януковича, криминала, либералов, умеренных националистов и откровенных нацистов, антифашистов, ЛГБТ-активистов, феминисток, студентов, афганцев, батюшек из Михайловского собора, бабушек, которые приносили суп в банках, и много кого еще.
Война велась не только на Грушевского, нужно было решать много задач: информационная поддержка, финансовое и ресурсное обеспечение, медицинская помощь и многое другое.
Антифашисты были на Грушевского, в Украинском Доме; охраняли больницы, куда свозили раненых; участвовали в столкновениях в Мариинском парке. Анархиста Сергея Кемского застрелил снайпер на Институтской. На Майдан с горящими глазами приезжали анархисты из России и Беларуси. До создания сотни часть «москалей-анархистов» действовало в составе сотни ОУН «бандеровца-фашиста» Мыколы Коханивского.
Когда антифа охраняли студентов, занявших Министерство образования и науки, к ним присоединилась 10-ка скинхедов со значками «электриков». Нужно отметить, что МОН — одно из немногих зданий, которое не было разграблено, а студенты самостоятельно выбрали министра образования. Новому чиновнику передали требования студентов, он пообещал требования выполнить, и студенты освободили здание министерства.
После победы Майдана, ознаменовавшейся бегством Януковича и прочих чиновников в Россию, проблем меньше не стало: противостояние с антимайдановскими титушками по регионам; криминал грабил все, что можно было, даже приезжали из соседних стран «поработать»; некоторые имеющие власть майдановцы и антимайдановцы тоже не стояли в стороне: стыдно было наблюдать, как с Майдана вывозили даже сало в банках. Майдановские политики захватывали места в государственном аппарате. Янукович прихватил казну. Россия под шумок вошла в Крым, а после отправила свои прокси на Донбасс. Майдан деградировал, сотни скупались политиками, а тем, кто пытался хоть что-то этому беспределу противопоставить, советовали ехать в АТО менять страну.
Времена были смутные, поскольку не понятно было, за что хвататься, а проблемы были по всей стране.
На этом фоне антифа распылилась по разным проблемам. Но этот текст — про появление послемайдановского конфликта между правыми и левыми, поэтому продолжу лишь о тех людях, которые участвовали в его возобновлении, а именно о себе.
Мне пришла весточка из Беларуси о том, что ко мне на работу пришел ГУБОП и меня уволили с завода. Вопрос о моем оседании в Украине решился сам собой. Помимо штрафа в размере 4000$ за прекращение обязательной отработки, я рисковал попасть под уголовное дело.
Из-за некоторой разочарованности происходящим, группа «интернационалистов» с которой я был, начала возвращаться домой. На Майдане я мало с кем заводил близкие знакомства, даже с местной антифой. Поэтому остался в палатке с еще парочкой таких же. Ввязываться в авантюры с незнакомыми людьми нам не хотелось, поэтому мы решали вопросы легализации. В какой-то момент со мной связался мой земляк и сказал, что Мыкола Коханивский засквотировал здание и выделяет несколько помещений для майдановцев-беларусов .
Помещение было самым настоящим сквотом. Хорошо, что там был свет — канализацию и воду пришлось делать самим. Но это была первая реальная помощь от украинцев.
Почему Коханивский меня приютил, мне до сих пор непонятно. Коханивский мечтал о «реформах по образцу Пиночета», знал о моих взглядах и не скрывал своего нетерпения к анархизму. При этом проблем в общении не было.
Я тоже не испытывал личной неприязни к Коханивскому, поскольку мне симпатизировали идеи освободительной борьбы в Украине против российской империи. Также мне виделось, что в отличие от Яроша, Тягнибока, Билецкого, Коханивский старался быть более принципиальным. Ну и он давал крышу над головой беженцам с Донбасса и беларусам.
Иногда я посещал лекции ОУН в духе «нам нужна сильная власть», но воспринимал их с улыбкой. Было странно слышать, как люди не любят Лукашенко, при этом толкают аналогичные идеи. Да и традиция украинской политики — это «серая зона», здесь трудно найти незапятнанных или людей, которых нельзя купить. Поэтому с позиции здравого смысла доверить власть одному человеку в стране, где еврей может купить нациста и натравить на «побратымив» — та еще «русская рулетка».
Со временем моя комната стала приютом для русских, которые приезжали на ротацию, так и для иностранцев приезжавших посмотреть, что происходит в Украине. Коханивский развивал батальон ОУН, его бойцы также проживали с нами и передавали моим гостям различные знания. Постепенно вокруг комнаты начал формироваться коллектив и я начал заводить более тесные связи с киевской антифой.
19 января 2015 года, я с двумя друзьями пошел на пикет памяти Бабуровой и Маркелова. Мы пошли посмотреть не будет ли кто его разгонять, как это было на Майдане с сотней. На месте увидели скаутов и решили проверить местность вокруг, по итогу наткнулись на 10-ку малолеток в бомберах и берцах. Они заметив нас, двинули в нашу сторону. Место было людное, поэтому мы двинули в сторону дворов, но нас начали догонять. Понимая что до дворов дойти не получится, мы остановились. Развернулись. У меня спросили что-то в духе «Вы антифа?». Оппоненты стояли уже на говне. Я достал «эхо-майдана», и с помощью магии заставил их испортиться. После правые конспирологи запишут это как «2015 (напад на реваншистів)».
Придя на сквот, я сразу же сменил одежду и пошел к соседям с бытовым вопросом, зайдя в комнату увидел в гостях молодежь похоже типажа. Поэтому решил съехать, что собственно и было сделано.
Предвкушаю удивление от такой истории как левых, так и правых, особенно Коханивского. Что я тот же человек, который впоследствии участвовал в пересечениях с правыми и ходит на ЛГБТ-марши. Но по факту Коханивский дал возможность как для русских, так и для беларусов, получить полезный опыт и экспортировать на Родину.
Источник: https://t.me/kryshysoziday
Я бы всё таки поспорил с тем, что анархистов можно относить к «левым» (при всей размытости этого понятия) и порекомендовал называть тандем анархисты+антифашисты просто антифашистами.
Антифашисты не менее размытый термин, чем левые. Среди антифашистов есть и патриоты и сталинисты с маоистами.
Дело ведь не в том, что термин «антифашист» слишком широкий, а в том, что он включает в себя в т.ч. и анархистов и это точно, а вот термин «левые» в себя анархистов не включает, кого бы он не включал кроме них.
Правые в Украине всех, кто не согласен с ними, именуют «леваками» (ну и комуняками конечно). Но тем не менее неоднократно сталкивался с тем, как анархисты, согласно этой же риторике, причисляют себя к левым. Какая-то локально украинская тема.