Начиная с прошлой недели, одним из важных требований протестующих стало требование остановить насилие. За первые дни протестов погибли уже 4 человека, тысячи получили ранения или были зверски избиты «охранниками порядка». МВД тоже резко переменило своё послание обществу, заявив, что они тоже против насилия – но, конечно, не своего, а того, которое протестующие якобы применили к ним. Заодно им удалось посеять раздор между людьми, и мы стали говорить о своем протесте языком власти, которая сама определяет, что для нее достаточно мирно, а что – нет.
Начнем с того, что насилие – это преднамеренное применение физической силы, направленное против других людей, из-за чего у них появляются телесные повреждения или другой ущерб здоровью, либо они умирают. Психологическая травма – тоже распространенное последствие насилия. Попытка не позволить ОМОНу задерживать или избивать людей – не насилие. Блокирование дорог с помощью машин, баррикад или собственными телами – не насилие. Забастовка и поддержка рабочих – не насилие. Все это – способы заставить власть услышать нас или защититься от государственного насилия, которое направлено против нас. Мирный протестующий – не значит покорный, мирный протестующий – значит, желающий остановить войну против несогласных.
Государство имеет исключительное право – монополию – на насилие. Государство считает себя вправе в случае необходимости не только применить к своим гражданам насилие, но и потребовать от них служения государству с оружием в руках, быть готовыми идти на смерть ради него. Другими словами, право применения или угрозы применения насилия отнято у всех людей в обществе, и сосредоточено в одном месте — у действующей власти.
Это подтверждается грустной статистикой. БОЛЬШЕ 60 человек обвиняются в организации и участии в массовых беспорядках, а также в сопротивлении и нападении на милиционеров. НИ ОДНОМУ сотруднику милиции не предъявлены обвинения в применении насилия или убийстве протестующих. Если протест не добьется освобождения этих людей, они получат громадные сроки, а ОМОН продолжит свои зверства, потому что это насилие санкционировано государством. Именно поэтому мы часто не решаемся пройти через кордон из 10 ОМОНовцев, пусть нас несколько тысяч – ведь нас ждет реальный тюремный срок, а они чувствуют свою безнаказанность.
Но насилие государства – это не только пытки и избиения. Насилие – это когда одни люди с помощью внешнего принуждения, представляющего угрозу жизни, подчиняют себе других. Государственное насилие – это увольнение бастующих рабочих, это запугивание протестующих уголовными делами, это ужесточение законов и обложение новыми налогами, это лишение возможности решать, как нам жить. Даже люди, которые собираются на провластные митинги, подвергаются этому насилию. Но разница между ними и нами в том, что мы больше не согласны терпеть насилие, которое длится уже 26 лет.
Те, кто выступают против власти, не могут обвиняться в использовании насилия. Мы никого не хотим подчинить, мы хотим лишь перестать подчиняться. Мы не хотим никого держать в страхе, мы хотим перестать бояться. Мы не стремимся никого избивать, но мы отказываемся терпеть избиения. Мы не хотим решать за других, но мы требуем права решать за себя.
Не перенимайте риторику государства. Мы не равные стороны в этой войне. Любые наши действия – это самозащита, это фактически попытка спасти собственные жизни. Потому что украденная и предопределенная кем-то жизнь не имеет смысла.
