Неоспоримый факт: изменение климата — самая актуальная проблема нашего времени. Помимо довольно очевидного факта, что мы не сможем вести борьбу или построить новое общество в оболочке старого, если все мы умрем, борьба за климатическую справедливость является глубоко интерсекциональной и затрагивает остальные вопросы, которыми мы дорожим.
Беспокоит неравенство и классовая война? Посмотрите, как богатые уже начали строить стены, чтобы защитить себя, в то время как низшие классы утопают или сгорают. Беспокоит вопрос жилья как права человека? Миллионы домов находятся в районах, которые скоро окажутся под водой или в пламени, что доведет кризис доступного жилья до невиданных ранее масштабов. Беспокоит справедливость в отношении мигрантов, расовая справедливость и насильственное воздействие национального государства в более широком смысле? Посмотрите на «Крепость Европу» и границу США и Мексики, чтобы увидеть, что белые, богатые страны уже оправдывают блокирование глобального Юга, чтобы тот противостоял последствиям климатического апокалипсиса, вызванного Севером. Ни одно движение или стратегия не могут позволить себе игнорировать борьбу за климатическую справедливость.
Чтобы справиться с этой гидрой, левые организации и авторы все чаще применяют стратегию двоевластия, создавая непосредственно демократические, низовые собрания и институты, способные бросить вызов и в конечном итоге вытеснить капитализм и национальное государство.
Менее известны истоки этой стратегии. Философия, которая на самом деле ответственна за введение двоевластия как стратегии для современных левых, в то же время связанной с борьбой за климатическую справедливость, — это социальная экология. Изучение социальной экологии предоставляет нам недостающее звено в понимании радикализации экологического движения в историческом плане и в построении климатической стратегии двоевластия в будущем.
От господства над человеком к господству над природой
Социальная экология — это философия, которая понимает экологические проблемы как проистекающие из социальных, особенно иерархии. Как объяснил Мюррей Букчин, основоположник социальной экологии, в книге «К экологическому обществу»:
«Представление о том, что человеку суждено господствовать над природой, проистекает из господства человека над человеком — и, возможно, еще раньше, из господства мужчины над женщиной и господства старых над молодыми. Иерархический менталитет, который упорядочивает сам опыт — во всех его формах — по иерархически пирамидальным линиям, является способом восприятия и концептуализации, к которому мы были приучены иерархическим обществом.»
В ответ на эти социальные и экологические беды социальная экология выдвигает политику радикальной демократии и двоевластия. В том же эссе Букчин пишет: «Я хотел бы спросить, не уходит ли экологический кризис своими корнями в саму конституцию общества, каким мы его знаем сегодня, не требуют ли изменения, которые необходимы для создания нового равновесия между природным миром и социальным, фундаментального, поистине революционного переустройства общества по экологическим принципам». В более поздних работах Букчин развивает эту «революционную перестройку общества» как коммунализм, достигаемый через двоевластие.
Понимание социальной экологией того, что экологические проблемы коренятся в социальных проблемах, стало ключевым вкладом в раннее движение за климатическую справедливость. Сейчас это принимается повсеместно, но сначала нужно было доказать гипотезу, что капитализм и экологическая устойчивость принципиально несовместимы.
Популяризация идеи о том, что экологические проблемы коренятся в более глубоких социальных проблемах иерархии, особенно иерархии капитализма и государства, произошла во многом благодаря Букчину и социальной экологии. «Букчин был одним из первых мыслителей на Западе, который определил императив роста капитализма как фундаментальную угрозу целостности живых экосистем», — пишет Брайан Токар, член правления Института социальной экологии (ISE) и автор многочисленных работ о пересечении социальной экологии и климатической справедливости. «Букчин последовательно утверждал, что социальные и экологические проблемы фундаментально неразделимы, подвергая сомнению узко инструментальные подходы, выдвигаемые многими экологами для решения конкретных проблем».
Букчин указывал на капитализм и иерархию как на глубинные корни экологических проблем в начале 1960-х годов, когда большая часть зарождающегося экологического движения была сосредоточена на временных, поверхностных решениях. Дэн Ходоркофф, который вместе с Букчиным стал одним из основателей ISE, проиллюстрировал этот тезис на примере кислотного дождя в лекции 2017 года, посвященной социальной экологии:
Это [кислотные дожди] была огромная проблема, и эколог посмотрел на эту проблему и сказал: «Ну, проблема заключается в твердых частицах, диоксиде серы, и решение, конечно, заключается в том, чтобы просто поставить очистители на высокие трубы, и это все очистит». И это действительно так, до определенной степени. Эти очистители были эффективной технологией. Но социальный эколог посмотрел на ту же ситуацию и сказал: «Да, диоксид серы — это проблема, и высокие трубы — это проблема, но это также централизованная форма промышленного производства, которая требует этих высоких труб и сжигания угля, а в основе этой централизованной формы промышленного производства лежит система капитализма. А в основе системы капитализма лежит наше представление о том, что общество должно быть организовано по иерархическим линиям…
Очистители могут смягчить последствия кислотных дождей, но они делают это в то время, как остальная часть экологического кризиса, созданного сжиганием угля, централизованным промышленным производством и капитализмом, продолжается».
Токар объясняет, что эти аргументы в «подпольно распространенных» эссе Букчина, таких как «Экология и революционная мысль», сильно повлияли на популярные экологические движения 1960-х годов: «Идеи, которые он впервые выдвинул, такие как необходимость фундаментально радикальной экологии в противовес технократическому экологизму, были приняты возрастающими рядами экологически информированных радикалов».
Социальные экологи также одними из первых начали реализовывать более глубокие экологические решения, к которым они призывали. В 1970-х годах ISE помогал жителям маргинализированного Нижнего Ист-Сайда в Нью-Йорке в первых экспериментах с ветряными и солнечными установками. В Вермонте ветряные мельницы, сбор солнечной энергии и органическое садоводство были основной частью деятельности института с первых дней его основания в 1974 году. В конце 1970-х годов социальная экология сыграла ключевую роль в движении против ядерной энергетики и развитии антиядерных альянсов по всей территории США, а социальные экологи также сыграли важную роль в развитии таких понятий, как экофеминизм и аффинити-группы в том виде, в котором они используются сегодня.
Заложить основу для вызова капиталу и государству
Самый важный вклад социальной экологии в борьбу за климатическую справедливость, однако, не является историческим. Это концепция использования двойной власти в качестве стратегического плана, и она жизненно важна для настоящего и будущего борьбы за пригодную для жизни планету. Двоевластие — это переходная стратегия, которая закладывает основу здесь и сейчас для экологически устойчивого и справедливого будущего, которого мы хотим.
Исторический и теоретический контекст, описанный выше, приводит нас к выводу, что — как утверждала социальная экология на протяжении десятилетий — наша борьба за климатическую справедливость не может быть сосредоточена только на узкой сфере климатических или экологических проблем. Речь идет обо всей иерархической системе, которая угрожает нашей планете и нашей жизни. Очистителей дымовых труб недостаточно; они никогда не были достаточными. Ничто, кроме радикальной перестройки, не поможет.
Что возвращает нас к двоевластию. Первоначально этот термин был описательным и использовался русскими социалистами для описания периода русской революции, когда рабочие советы обладали настолько большой властью на низовом уровне, что соперничали с государством за власть и легитимность. Ленин утверждал, что такая ситуация разделенной власти не может продолжаться долго и может привести к революционному свержению.
Австро-немецкие марксисты начали использовать этот термин теоретически после Первой мировой войны, но они думали о нем как о желательном постоянном государстве: постоянные советы для рабочих и парламентское государство для буржуазии, каждое из которых уравновешивает другое. Букчин утверждал, что, используя этот термин, социал-демократы «лишили «двоевластие» его революционной напряженности, и термин стал синонимом двухчастного правительства, которое, по идее, могло бы существовать бесконечно».
В отличие от него, Букчин был первым, кто определил потенциальную возможность «революционного напряжения», присущего идее двоевластия, и применил ее директивно в качестве плана революционного преобразования общества. Он утверждал, что мы должны создавать прямые демократические собрания, чтобы бросить вызов и в конечном итоге вытеснить их существующий эксплуататорский аналог — государство. Так же как двоевластие изначально использовалось в России для описания ситуации, которая не могла сохраняться долгое время, двоевластие в социальной экологии — это переходная структура, предназначенная для создания ситуации, когда конфедерации собраний и национальное государство не могут сосуществовать, и первое должно в конечном итоге вытеснить второе.
Прелесть двоевластия в том, что мы можем внести конкретные улучшения в нашу повседневную жизнь и одновременно заложить основу для вызова капиталу и государству. Создавая низовые, горизонтальные, местные институты, которые занимают место эксплуататорских или отсутствующих государственных и/или капиталистических институтов в жизни нас и наших соседей, мы одновременно планируем будущее и удовлетворяем наши потребности прямо сейчас.
Шаги к построению двоевластия
Примеров таких институтов двоевластия, конкретно связанных с климатической устойчивостью и климатической справедливостью, множество. Капиталистическая система продовольствия и сельского хозяйства одновременно является одним из самых больших двигателей изменения климата и крайне неспособна обеспечить здоровое питание для всех; инициативы двоевластия могут начать вытеснение этой эксплуататорской системы путем создания сельского хозяйства, принадлежащего сообществу, и кооперативного обеспечения продовольствием.
Сеть продовольственной безопасности темнокожего сообщества Детройта строит локализованную продовольственную систему через городское сельское хозяйство под руководством темнокожих фермеров на своей ферме D-Town площадью семь акров и, в скором времени, народный продовольственный кооператив Детройта, обеспечит работой более 20 жителей и улучшит доступ к местным, здоровым продуктам питания для окружающего сообщества. Кооперация Джексон, подразделение проекта «Джексон-Куш», направленного на создание кооперативной сети в Джексоне, штат Миссисипи, находится в процессе создания взаимосвязанных сельскохозяйственных, ландшафтных, утилизационных/перерабатывающих и строительных кооперативов для создания экопоселения на своей коллективной земле.
Климатическая справедливость не всегда находится в центре внимания трудовых или даже рабочих кооперативов. Но переход к рабочим кооперативам и общинной собственности на средства производства предоставляет бесчисленные возможности для экологизации этих средств и их производственных цепей.
Что касается энергетики, то через производство энергии и инфраструктуру, принадлежащей общинам, сообщества могут обойти корпоративное загрязнение и монопольное взвинчивание цен, обеспечивая доступной энергией своих ближайших соседей в краткосрочной перспективе и закладывая основу для децентрализованной, принадлежащей общинам сети возобновляемых источников энергии в долгосрочной перспективе.
Организация Soulardarity в Хайленд-Парке, штат Мичиган, является примером того, как могут выглядеть такие инициативы с двойной властью — их общественная организация устанавливает уличные фонари на солнечных батареях, находящиеся в коллективной собственности, недавно выпустила всеобъемлющий «План развития энергетической демократии» для своего города и создает общественный энергетический кооператив, чтобы начать масштабировать производство и доступ. В районе залива Альянс Местной Чистой Энергии стремится развивать принадлежащие сообществу децентрализованные системы возобновляемой энергии в качестве альтернативы опасному удушению корпорации PG&E перед лицом сильнейших за последние десятилетия пожаров в этом районе, а по всей стране развивается движение за демократический контроль над коммунальными службами и энергетическими проектами.
Поскольку в ближайшие несколько десятилетий число катастроф, связанных с климатом, будет расти экспоненциально, ответные меры взаимопомощи на катастрофу — это возможность не просто оказать краткосрочную помощь, но и заложить основу для адаптивных, устойчивых, демократизированных институтов вне государства. Common Ground Relief, организация взаимопомощи, созданная по инициативе общины после урагана Катрина, работает уже почти 15 лет, и ее преобразования за последние полтора десятилетия являются потенциальным примером того, как взаимопомощь при стихийных бедствиях может быть превращена в долгосрочные решения в области климатической справедливости.
Они неоднократно переходили к все более долгосрочным и постоянным действиям по защите климата под руководством сообщества: оказание срочной помощи в 2005 году; строительство доступного и энергоэффективного жилья для перемещенных жителей в 2007 году; переход в 2013 году от восстановления к миссии, направленной на «создание устойчивых сообществ побережья Мексиканского залива, экологически устойчивых, финансово жизнеспособных и личностно сплоченных»; и в 2015 году сосредоточение на восстановлении и сохранении прибрежных болот Луизианы, которые быстро исчезают под воздействием климатических изменений.
В Пуэрто-Рико после урагана «Мария» члены общин и близкие организаторы объединились для создания Центров взаимной помощи (Centros de Apoyo Mutuo), перепрофилировав бывшие правительственные здания для предоставления услуг, которыми государство пренебрегало. Более двух лет спустя эти центры все еще функционируют, устанавливая автономные, масштабируемые решения в области возобновляемой энергии, повышая устойчивость сообщества и создавая столь необходимое общественное пространство. Когда следующая климатическая катастрофа обрушится на Пуэрто-Рико или побережье Луизианы, местные сообщества будут гораздо лучше подготовлены к тому, чтобы переждать бурю и расширить возможности для прямого демократического принятия решений в отсутствие государства.
Приведенные выше примеры несколько отличаются от первоначального описания Букчиным двоевластия; он настаивал на власти собраний, в частности, и по-прежнему скептически относился к институтам, не подчиненным собранию. Я утверждаю, что любой низовой, общественный институт — это шаг к построению двоевластия, если он связан с более широким проектом по созданию демократических собраний и повышению вовлеченности граждан; муниципальным собраниям потребуется инфраструктура для надзора, и она не вырастет в одночасье.
Но что произойдет, когда ассамблеи фактически будут отвечать за свои муниципалитеты и, таким образом, за собственные экологические системы? Автономная администрация Северной и Восточной Сирии (NES), более известная как Рожава, дает представление о возможностях, которые могут открыться. Помимо принятия десятков тысяч беженцев из других частей Сирии и Ирака, демократические советы по принятию решений этого либертарно-социалистического проекта начали экологическую революцию. Как поясняется в заявлении интернациональной кампании «Сделаем Рожаву зеленой»:
«Развиваются кооперативы и проекты общинной экономики, основанные на сельском хозяйстве и животноводстве, в рамках которых люди могут обрабатывать свою землю коллективно и устойчивым образом. Сотни проектов по лесовосстановлению с фруктовыми и оливковыми деревьями помогут в будущем противостоять последствиям изменения климата и опустынивания, которое безжалостно прогрессирует.»
Их кампания по лесовосстановлению высаживает тысячи новых деревьев и поддерживает долгосрочный план создания экологической Федерации Северной Сирии. «Рожава учит нас, что для того, чтобы изменить мир, мы должны изменить свой взгляд на природу и общество», — пишут они в своем призыве к действию против недавнего турецкого наступления. «Наша борьба — это борьба против угнетения и эксплуатации, борьба против капитализма, против национального государства и против патриархата. Сейчас, как никогда, мы будем продолжать борьбу за свободную и зеленую Рожаву».
Это лишь несколько примеров того, как сообщества по всему миру создают институты двойной власти, способные смягчить последствия изменения климата, демократизировать процесс принятия решений и в конечном итоге бросить вызов могуществу капитализма и государства. Но последняя часть — фактическое вытеснение доминирующих институтов современного общества — не произойдет, если наши местные усилия останутся обособленными.
Борьба с изменением климата требует глобально масштабного ответа двойной власти, поэтому наша работа не может оставаться изолированной или сугубо локальной по своей природе. Если мы серьезно настроены изменить то, как люди взаимодействуют с природой и самими собой, мы не добьемся успеха, оставаясь в своем маленьком уголке мира; приливы и отливы будут подниматься, каким бы утопичным ни был наш остров. Мы должны расширить масштабы нашей работы, чтобы действовать согласованно. И у нас не так много времени.
Экологическое, демократическое общество для людей и нелюдей
Межправительственная группа экспертов по изменению климата определила, что у нас есть 12 лет, чтобы сократить глобальные выбросы примерно наполовину, и этого времени не так уж много для фундаментального изменения мирового общественного порядка.
Похоже, что для того, чтобы выиграть время, нам могут понадобиться социал-демократические компромиссы. В этой связи кажется, что президентские выборы в США в 2020 году станут либо нашим последним шансом на перелом, либо последним гвоздем в гроб планеты. Такие предложения, как «Зеленый новый курс», могут в значительной степени предотвратить худшие последствия климатического апокалипсиса; если ведущие государства-загрязнители смогут перейти на полностью возобновляемые энергетические системы в течение следующего десятилетия, у нас будут ценные годы для создания институтов двоевластия и подготовки к грядущей борьбе.
И все же не следует путать электорализм и социал-демократию с реальными победами. Именно здесь социальная экология дает нам полезное теоретическое обоснование, напоминая, что наши экологические проблемы неразрывно связаны с иерархической природой капитализма и государства. Изменения, которые оставят на месте основополагающие системы капитализма с его жадным, бесконечным императивом роста и государства с его господствующей иерархией насилия, не спасут нас — и не исчезнут, если к власти придут только нужные люди.
Иерархические институты по своей природе неподотчетны людям, наиболее пострадавшим от климатического кризиса; мы не можем ожидать, что институты, ответственные за кризис, будут способны управлять нашим коллективным будущим. В лучшем случае они дадут нам пару десятилетий.
За это время, если мы серьезно настроены на построение нового общества, способного устранить корни нынешнего климатического кризиса, нам придется серьезно заняться созданием того, что Абдулла Оджалан, курдский лидер, провидец и автор, называет «демократическим конфедерализмом». Демократический конфедерализм — это политическая система, в которой совещательные местные ассамблеи объединены в многочисленные конфедеративные уровни, но в которой, в отличие от сегодняшнего американского федерализма, центр власти остается на низовом уровне, в местных ассамблеях.
Для того чтобы иметь возможность координировать будущие действия по ликвидации последствий климатических катастроф, оказывать взаимную помощь по всему миру в районах, наиболее пострадавших от изменения климата, предотвращать дальнейшую дестабилизацию и работать над созданием рамок справедливого перехода, потребуются серьезные демократические дискуссии на глобальном уровне. Нам необходимо соединить наши местные институты — собрания, рабочие кооперативы, союзы жильцов, проекты взаимопомощи — друг с другом, сначала на муниципальном уровне, затем в региональных органах, а в конечном итоге — на глобальном уровне. Такие организации, как «Симбиоз», новая федерация демократических, низовых, двоевластных институтов по всей Северной Америке, пытаются сделать именно это.
Добиваясь того, чтобы такой международный орган имел ограниченную власть и был подотчетен региональным органам, которые отвечают перед еще более мощными местными органами, каждый из которых работает в соответствии с принципами прямой демократии и посылает делегатов с правом отзыва на следующий уровень координации, мы можем добиться того, чтобы институты, которые нам нужны для решения глобальных проблем климата, были подотчетны всем нам.
Мы можем работать над созданием мира, в котором, как пишет Букчин, «человечество, не умаляя целостности природы, добавит к ней измерение свободы, разума и этики и поднимет эволюцию на уровень саморефлексивности, который всегда был скрыт в возникновении природного мира» — экологического, демократического общества как для людей, так и для нелюдей.
Авторка : Katie Horvath
Ссылка на оригинал на английском: https://roarmag.org/magazine/social-ecology-climate-movement/
