Путь к разрешению ситуации с домогательствами со стороны Андрея Стрижака. Анархистское решение

Дискуссия вокруг поведения Андрея Стрижака выявила нехватку  в беларусской диаспоре знаний и инструментов для работы со случаями насилия.

Уже неделю в медиа и соцсетях продолжается обсуждение поведения Стрижака и реакции на него. Однако конкретных предложений о том, как двигаться дальше, звучит немного. Чего именно мы хотим и можем ожидать от всех участников процесса, чтобы сделать сообщество активисто:к и помогающих организаций более безопасным для женщин?

Анархизм и анархофеминизм предлагают ответ на этот вопрос. Трансформативное правосудие ставит своей целью изменение как человека, так и сообщества — для того, чтобы оно стало безопаснее и устраняло условия, в которых возникает насилие.

В этом тексте мы хотим на примере ситуации со Стрижаком показать, каким может быть справедливый процесс — тот, который помогает пострадавшим почувствовать поддержку, Стижаку — остаться частью сообщества, а самому сообществу — стать безопаснее и устойчивее.

Почему отмена не дает безопасности?

“Отмена” часто становится первым инструментом, к которому прибегают для налаживания справедливости или обеспечения безопасности. Исключение виноватого кажется очевидным ответом на насилие — но действительно ли мир от этого становится безопаснее?

Под отменой мы понимаем полную изоляцию человека, отказ сотрудничать и общаться, запрет на появление в местах сообщества, и т.д.

Даже если представить, что отмена действительно работает, и сообщество единогласно готово изолировать людей, наносящих вред другим (что не всегда так), этот инструмент все равно оставляет потенциал для нового насилия — просто за рамками нашего сообщества. 

Что было бы, если бы сейчас белорусское активистское сообщество решило «отменить» Стрижака?

1. Он утратил бы часть мотивации менять своё поведение — ту, которая связана с желанием сохранить отношения и социальные связи.

2. Сообщество лишилось бы возможности наблюдать за его трансформацией и понимать, происходит ли вообще какое-либо изменение — стал ли он менее опасным человеком.

3. Люди вне активистского круга могли бы пострадать от будущих поступков Андрея, если его поведение не изменится.

4. В будущем пострадавшие могли бы реже говорить о насилии, опасаясь, что это приведёт к исключению виновного из сообщества. А это делает пострадавших ещё более уязвимыми.

Соответственно, изоляция и отмена могут создавать условия для новых случаев насилия. 

Кол-аут и кол-ин — в чём различие?

Когда случается насилие, в анархисткой среде предлагают использовать инструмент кол-ина. Кол-ин (от англ. call in — приглашать, призывать) — это приглашение  со стороны сообщества принять участие в трансформативном процессе. Например, близкие друзья и/или колле:жанки Стрижака могли обратиться к нему, чётко обозначив несогласие с его поведением, и предложить ему начать трансформативный процесс (что это за процесс расскажем ниже). 

Если бы Стрижак начал сопротивляться и отказываться от участия в процессе, можно было бы применить кол-аут (от англ. call out — обличать, бросать вызов) — максимально публичное заявление о ненормальности его поведения и ожиданиях сообщества и пострадавших от обидчика.

Важно обозначить, что статья, которая опубличила поведение Андрея, не была кол-аутом, поскольку ни пострадавшие, ни сообщество не выставляли никаких ожиданий и требований Стрижаку. Поэтому обвинения в том, что его хотят отменить, несостоятельны.

Кто участвует в трансформативном процессе?

Любой процесс конфликта и восстановления нанесённого вреда рассматривается нами как трёхсторонний процесс. В ситуации со Стрижаком, у нас есть:

1. Причинивший вред, то есть сам Стрижак;

2. Пострадавшие от его действий женщины;

3. Сообщество, частью которого они являются: общая активисткая тусовка, коллектив Байсол, феминисткое сообщество, беларусская диаспора в целом и люди, получающие помощь от Байсола.

Почему сообщество выступает важным участником процесса? Потому что отдельные действия участни:ц сообщества формируют нормы и правила, по которым мы живём. Если мы как сообщество заинтересованы в безопасности и развитии, мы должны брать на себя ответственность за случаи насилия, которые происходят внутри сообщества. 

Стрижак пытался оправдать себя словами о том, что его личная жизнь никого не касается. Но рассматривание случаев насилия и нанесения вреда как личных конфликтов между двумя или больше людьми создаёт условия, в которых общественные нормы не меняются, насилие продолжает происходить, пострадавшие зависят от воли совершившего насилие и его совестливости и социализации. 

Поэтому важно не относиться к случаям насилия как к просто «личной жизни» и активно останавливать насилие в наших сообществах.

Что должен сделать Стрижак: ожидания от причинившего вред в трансформативном процессе

Андрей пишет о желании и готовности меняться. Инструменты для изменения могут быть разными (мы подробнее остановимся на них ниже), но общие условия для эффективной трансформации такие:

• Андрей должен искренне и без всяких «да, но» и «да, но это все потому что» признать вред, который он нанёс, даже если это было сделано ненамеренно и без злого умысла.
• Андрей должен осознать и признать последствия своего поведения для пострадавших и активистского сообщества.
• Андрей должен соразмерно возместить вред пострадавшим и сообществу. Восстановление может включать в себя извинения, практические компенсации (например, оплата психотерапии), отказ от занятия властных должностей и т.д. Конкретные действия определяются пострадавшими и сообществом.
• Андрей должен развивать навыки и знания, чтобы изменить свои убеждения и поведение и предотвратить повторение подобных ситуаций в будущем. Это может подразумевать психотерапию, разговоры с близкими, изучение механизмов работы патриархата и харассмента, распознавание различных форм насилия, изучение принципов культуры согласия и т.д.

Алгоритм трансформативного процесса

1

Прежде всего необходимо сформировать две группы поддержки: первая для работы с определением ущерба и потребностей пострадавших от действий Стрижака женщин. В нее могут войти люди, которым базово доверяют пострадавшие и которые политически разделяют цель процесса и феминистский взгляд на сексуализированный харассмент. 

Участни:цы такой группы поддержки общаются с пострадавшими, пытаются выделить их потребности прямо сейчас (они могут меняться со временем) и определить, какие действия со стороны Стрижака лично они расценивали бы как компенсацию вреда. Потребности и степень ущерба у разных пострадавших могут быть абсолютно разной глубины, и это нормально.

Группа далее формулирует требования и ожидания к Стрижаку, предлагая способы возмещения вреда, которые приемлемы для пострадавших. Кому-то хватит личных извинений, кто-то запросит, чтобы Стрижак больше никогда с ними не общался, кому-то может помочь компенсация расходов на психолога для проработки травмы.

В такую группу кстати могут обращаться другие люди, которым он тоже нанес вред похожего плана, но которые по каким-то причинам не высказались.

С позволения пострадавших такая группа также может стать представителем их согласованной позиции в СМИ: поскольку на данный момент пострадавшие анонимны, сложно брать у них комментарий, а общение со СМИ может приносить еще больше неприятных чувств. Группа также может информировать общественность о позиции и потребностях женщин и комментировать, как Стрижак реагирует на попытки коммуникации с ним. 

2

Вторая группа поддержки формируется вокруг самого Стрижака: не для оказания поддержки его действиям, а для дружеского сопровождения Андрея в процессе изменения его убеждений и поведения. Важно, чтобы членами такой группы были люди, которым Стрижак будет доверять, с которыми он может быть любым и говорить даже странные и противоречивые вещи, делиться своей фрустрацией насчет всей ситуации или процесса. 

Эти люди могут поддерживать его эмоционально, но постоянно возвращать его к необходимости понять ситуацию и осознать насильственное поведение, а также стать лучшей версией себя, которая не будет никого харассить. То есть, это группа, которая одновременно оказывает Андрею эмоциональную поддержку и берёт на себя ответственность следить за тем, чтобы он реально менял своё поведение.

Участни:цами этой группы поддержки могут стать друзья и подруги Стрижака, которые ощущают, что осуждают его действия, но знают его с другой стороны и готовы сделать свой вклад в то, чтобы обезопасить сообщество, и чтобы Стрижак прошел необходимую трансформацию, чтобы остаться частью этого сообщества. В такую группу НЕ могут входить люди, которые считают, что Стрижак красавчик и страдает ни за что.

По факту — это тоже союзни:цы пострадавших женщин, которые помогают им и общественности понять, есть ли в поведении Стрижака реальные изменения и берет ли он ответственность за свои действия.

Такая группа находится в тесном контакте с группой поддержки пострадавших женщин, обсуждает их потребности, пытается донести их до Стрижака и помочь ему найти способы бережно возместить вред.

Она также может давать общественности апдейты о том, как протекает процесс для Стрижака, и делиться своими наблюдениями. Но они ни в коем случае не являются спикерами Стрижака.

Если у Стрижака действительно есть сексзависимость, ПТСР и прочие расстройства, он должен начать ходить в терапию зависимостей, которая может длиться годами с периодами улучшений и ухудшений. 

Важно осознавать, что изменения занимают годы, поэтому Стрижак может и дальше быть опасен для других. Поэтому частью его обязательств может стать запрет, поставленный организациями, в которых он работает, на общение с женщинами наедине в рамках рабочих процессов, либо запрет на общение с клиентками или работницами Байсола в чатах, получение их личных контактов и прочее. Всю подобную коммуникацию, которая без него протекать не может, можно делегировать кому-то другому на время, пока он занимается своей проблемой.

В анархистских кругах, например, нормальным считается, когда человек, который проходит процесс трансформации, сообщает всем новым знакомым, что он:а совершал:а сексуализированное насилие, что сейчас он:а проходит трансформативный процесс, и что имеет такие-то ограничения либо обязательства в его рамках. 

В рабочей и активисткой коммуникации новых знакомых можно предупреждать, что если им некомфортно общаться, другой человек из организации/активистской группы может перенять коммуникацию с ними.

3

Помним, что третьей стороной мы признаем сообщество, которое можно определить как широкую продемократическую общественность, которая заинтересована в том, чтобы Стрижак больше не совершал таких действий и возместил ущерб остальным. Поверить в извинения и заявления Стрижака о том, что он что-то осознал, можно только когда он на протяжении нескольких лет действительно не будет делать ничего подобного. Извинения и раскаяние — важная часть процесса, но без практического подкрепления они — пустышка.

У сообщества тоже есть не только ожидания или требования, но и ответственность — именно отсюда вызываются желающие быть в группе поддержки, публиковать тексты, формировать политически верный дискурс, не позволять ситуации затеряться среди новостей об очередном потопе в Минске.

Именно периодические публичные апдейты от обеих групп поддержки помогут сообществу понимать, что проиходит. За счет этого доверие к Стрижаку может восстанавливаться либо падать. Чтобы не зависеть в этом плане от интереса медиа, можно также создать сайт, на котором публиковались бы такие апдейты и можно было проследить таймлайн процесса.

Лучше сделать неидеально, чем совсем не делать: программа минимум 

Мы понимаем, что этот кейс может быть слишком сложным, чтобы реализовать процесс в лучшем виде. Стоит также помнить, что он может занять многие месяцы и даже годы. Важно осознавать то, что трансформация личности и убеждений человека и сообщества — это не дело одного дня или одного текста. Мы все учимся и выносим уроки из этой истории даже без этого процесса. Но если мы хотим сделать его эффективным и более направленным, нужно приложить усилия и время.

Даже если не будет сформировано одной или обеих групп, даже если сообщество останется расколотым в понимании ситуации, можно реализовать программу-минимум. 

Друзья Стрижака уже сейчас могут начать говорить с ним о харассменте, предлагать ему фидбек на его изменения, показывать свою критическую поддержку. 

Группа поддержки женщин может существовать даже при нежелании Стрижака меняться коренным образом: они могут подсвечивать это нежелание и эмоционально поддерживать женщин. Они могут инициировать сбор средств на какие-то расходы, связанные с нанесением вреда, если такие были. 

Если никакие группы не сформируются ни вокруг женщин, ни вокруг Стрижака, он сам может принять решение меняться и информировать людей об этом, получать фидбек из других источников, проходить терапию и прочее. 

Важно, чтобы те, кто нанесли вред, понимали и свою ответственность перед сообществом, а не пассивно ждали, пока кто-то им организует пространство для изменений. Андрей должен быть так же заинтересован в организации и участии в трансформативном процессе, как заинтересованы пострадавшие от его действий женщины и женщины, которые будут общаться с ним в будущем.

Само желание и намерение что-то сделать с проблемой — уже трансформирует нас и тех, с кем мы вступим в контакт. В этом может быть много фрустрации, но и много силы и общности.

Наконец, мы хотели бы поделиться практическими рекомендациями для различных групп в продемократическом сообществе, которых волнует эта история и тема насилия.

Советы для заинтересованных групп:

Для Байсол:

• Открыто писать об изменениях и процессах, происходящих внутри организации в связи с этим кейсом.
• Подумать о том, как обезопасить женщин, которые могут вступать в контакт с Андреем в рамках организации.
• Отстранить Андрея от властных должностей — временно или навсегда — чтобы исключить возможность злоупотребления положением.
• Провести тренинги для организации по темам харассмента, культуры насилия и принципов согласия.
• Разработать механизмы сообщения о случаях насилия, совершенных работни:цами Байсол, и реагирования на них.

Для медиа:

• Следить за тем, сколько медийного пространства они предоставляют Андрею, а сколько пострадавшим и сообществу. Стрижак в этой истории — единственное публичное лицо, кроме того, он обладает большим социальным капиталом, поэтому важно понимать, что его высказывания могут нарушать баланс в формировании дискурса.
• Не писать а случаях насилия как о частных конфликтах, не использовать сенсационный язык, называть непрошенные интимные фото сексуализированным насилием, а не эвфемизмами (как «дикпик»).
• Писать о разных механизмах работы с насилием в продемократическом движении (например, ссылаться на этот текст).

Для близких Стрижака:

•   Говорить с Андреем о неприемлемости его поведения и помогать ему работать с состояниями и убеждениями, которыми он оправдывает свои действия.
•   Инциировать группу поддержки, в которой он сможет меняться и брать на себя ответственность без страха быть осужденным и изолированным.
•   Предупреждать других людей о том, что Андрей совершал насильственные действия, и говорить, как он работает или не работает с этой проблемой.

Для близких пострадавших женщин:

• Оказывать эмоциональную поддержку и (с согласия) медийную поддержку пострадавшим, т.е. выступать от их лица в медиа и давать комментарии.
• Подумать об организации постоянной группы поддержки для пострадавших.

Для сообщества:

• Публично высказываться в поддержку пострадавших и опровергать виктимблейминг, например реплики о том, что обличение Стрижака развалило Байсол, что от этого пострадали репрессированные, что женщины преувеличивают проблему и хотят разрушить жизнь Андрея.
• Не замалчивать и не игнорировать насилие в своих близких кругах, разговаривать с людьми, которые причиняют другим вред, о их поведении.
• Делать частью активисткой нормы проведение и участие в тренингах по согласию и распознаванию сексуализированного насилия.
• В рамках существующих и при создании новых организаций проводить не только стратегические сессии, но и обсуждение практик противодействия и реагирования на насилие.

Мы бы хотели, чтобы этот текст стал началом диалога. Приглашаем вас делиться в комментариях и соцсетях своими мыслями и предложениями о том, как мы можем сделать наши сообщества безопаснее!

Авторство: Беларуские анархист_ки Варшавы