Высоко на плоскогорье, чуть более чем в 100 км от Морелии, столицы мексиканского штата Мичоакан, лежит 18-тысячное селение Черан, в 2011 г. изгнавшее чиновников, полицию и связанную с ними мафию. Уже много написано об этом, об убитых и пропавших жителях, о пути к победе, но теперь рассмотрим поподробнее экономическую жизнь автономной общины.
В качестве постоянных органов политических дискуссий были созданы ассамблеи и избран высший совет в составе 12 человек, поровну от четырех районов. Это лишь представители — единственным же органом власти является общее собрание, контролю и коррекции со стороны которого подлежат решения делегатов. Различными сторонами жизни общины занимаются 8 оперативных советов, тоже из представителей четырех районов. Среди них — совет общинной собственности, отвечающий за управление территорией, природными ресурсами и коммунальными предприятиями.
Таких предприятий в Черане три: лесопитомник, лесопилка и производство камня. Ни эксплуатации труда, ни эксплуатации природы. Как отметил секретарь этого совета Висенте Санчес Чавес, первостепенное значение на общинных предприятиях уделяется работнику, а не деньгам. Разрыв в оплате между управленческим и ручным трудом минимален. По словам управляющего лесопилкой Уго Ромеро Хуареса, разница составляет 600 песо в месяц: он получает 4800 в месяц, а обычный работник 4200. В Черане такая зарплата считается приемлемой. Есть небольшие различия в зарплате работников разных предприятий, однако разрыв тот же самый. В любом случае, занятый ручным трудом получает практически столько же, сколько в высшем совете общины. Сотрудники могут выражать претензии через свои ассамблеи, если подвергаются дурному обращению со стороны кого-то из функционеров — тогда как функционеры не имеют права уволить кого-либо из рабочих. В решениях, принимаемых для развития предприятий (как и в других сферах управления общиной) высшими органами являются районные собрания. Вакансии на предприятиях занимают люди со всех районов в равной степени: работники и их зарплаты назначаются на собраниях. Управленческие проекты тоже подлежат обсуждению и утверждению ассамблеями, каждые три месяца предприятия должны отчитываться перед собраниями районов. Механизм этот столь строгий, что если какой-то работник уличен в небрежности или коррупции, он сначала получает выговор от совета общинной собственности, а в крайнем случае ассамблея его наказывает или увольняет. Это не сухая теория — за один год этого второго общинного правления было три таких случая. «Ассамблея понимает всё, что делается здесь. Через районных координаторов она знает, что происходит на каждой работе», — говорит управляющий хозяйством по камню Маркос Гарсиа Лопес. Руководители всех трех предприятий согласны, что основной недостаток такого управления — то, что сложно прийти к соглашению всем коллективом. Но всё же «община думает лучше, чем один», — сказал Уго.
Настоящим триумфом стал лесопитомник — хотя жители с самого начала имели скромный дендрарий, перестройка общественных отношений дала новый импульс, позволив восстановить леса на более чем 9000 гектаров, пострадавших от нелегальных лесорубов до 2011 г. За прошедшие годы, питомник стал символом идентичности общины. Он способен производить 1,5 млн саженцев в год, главным образом распространяя три сосновые породы. Это позволило заново засадить около 4000 гектаров — 45% пострадавшей от мафии территории. Также питомник поддерживает серию социальных программ экологического образования в местных школах. В этих программах учащиеся участвуют в восстановлении лесов и получают информацию о важности природных ресурсов общины. 12 человек работают там постоянно, и еще до сотни рабочих мест появляется в течение года. Руководитель вивария Игнасио Сото Эскивель проводит политику включения в труд людей с различными формами инвалидности. Что касается лесопилки, то прошлые администрации дерибанили ее, перед окончанием своего правления 5 лет назад, но вскоре после этого было решено восстановить предприятие. Однако, из-за ужасной вырубки лесов преступниками, население стало относиться с подозрением ко всему, что связано с валкой деревьев. Поэтому лесопилка работает только с теми, которые были брошены лесорубами, заражены или упали в результате урагана (а недостатка в бурях Черан не испытывает). Постоянный штат из 11 человек, обрабатывается до 100 кубометров древесины в месяц, но потребностей общины это не покрывает, так что приходится покупать дерево в соседних селениях. План лесного хозяйства, который позволил бы иметь больше древесины для работы, ассамблеи отклонили. Из-за этого предприятие страдает от экономических трудностей. По мнению Уго, люди боятся эксплуатировать лес чрезмерно, ошибочно думая что план лесозаготовки предполагает рубку всех деревьев подряд — и районные собрание должны всерьез принять во внимание возможность урегулирования добычи древесины без отрицательного влияния на целостность леса. Помимо предоставления рабочих мест, лесопилка имеет и другие функции, среди которых поддерживание дровами демонстраций учителей в этих местах, поддержка пострадавших от стихийных бедствий, очистка леса. Ну а добыча камня появилась в Черане лишь в 2012-ом, когда начали разрабатывать две песчаные отмели, на территории которых его и находили. Там заняты 16 сотрудников, они могут ежемесячно производить около 10 тысяч штук брусчатки для мощения улиц или 15 тысяч штук строительных блоков. Помимо внутреннего рынка, предлагают продукцию в соседних населенных пунктах. Для общественных зданий камень поставляется бесплатно, а широкой публике продается немного дешевле.
Кроме того, в Черане не одно десятилетие занимались добычей живицы — липкого вещества, выделяющегося из разрезов на деревьях. Гораздо более предпочтительный вариант для тех, чем рубка. Основными продуктами переработки живицы являются древесная смола и скипидар, используемые для изготовления лаков, красок, растворителей, дезинфицирующих средств и т.д. В Черане ее добыча, осуществляемая ассамблеей сборщиков, возможно является одной из старейших в регионе, но до 2011 г. это дело откровенно вымирало — многие бросали его из-за опасности со стороны криминалитета, от которого смоляная отрасль страдала в первую очередь. Ее руководитель Давид Ромеро Рохас рассказывает, что за месяцы до тех апрельских событий несколько сборщиков были избиты, похищены или убиты. Непосредственно перед началом движения, из 120 сборщиков осталось 50, но основная часть людей их проблемы игнорировала. Тем не менее, представители этого сектора активно участвовали как в противостоянии с мафией, так и на баррикадах и в собраниях. С улучшением условий безопасности благодаря вооруженному отряду, патрулирующему общину и лес, деятельность сборщиков расцвела снова — спустя 5 лет, их ассоциация насчитывает 500 человек и деятельность продолжает расширяться. Они внимательны к проблемам селения, участвуют в его политической жизни, обеспечивают экономическую поддержку людей с проблемами здоровья, прилагают средства для традиционных праздников и культурных мероприятий. Перегонка живицы идет ежедневно.
Конкуренция между предприятиями есть, но лишь если она означает помощь общине. Как говорит Уго, «экономически мы не можем конкурировать с частными компаниями, потому что весь их экономический ресурс остается с ними. У них нет общественной опоры. Эти компании могут снабжать самые большие рынки. Здесь мы находимся в системе правления, которой хотим отпугнуть другую его форму, просто оказывая поддержку и предоставляя услуги общине».
Читайте также: http://pramen.io/2016/07/samoupravlenie-protiv-kriminala-i-vlasti-opyt-shtata-michoakan/
Источник: https://vk.com/club22093079
Спасибо за материал. Интересно узнавать как жители из разных частей света налаживают новую более справедливую жизнь, до нашего идеала конечно ещё далеко но куда лучше чем безудержная эксплуатация как людского труда так и природы.