Огромная роль, которую предстоит сыграть Китаю в 21 веке, не подлежит сомнениям.

Но в чем будет заключаться эта роль?

В том ли, что Китаю предстоит показать миру пример “социализма”, основанного на частной собственности и эксплуатации пролетариата, “социализма”, где бесправие и нищета низов является источником наживы и процветания верхов, “социализма”, строимого и руководимого Капиталистической Партией Китая?

Или в том, что Китай, в результате бурного и бесконфликтного экономического роста сможет стать второй империалистической сверхдержавой и бросить вызов США?

Или же в том, что в Китае зреют неслыханные перемены и невиданные мятежи, что бурное экономическое развитие – развитие капитализма в Китае – далекое от того, чтобы быть бесконфликтным, добавляет к старым социальным противоречиям новые и создает все более острые классовые конфликты – и что в силу этого мировая пролетарская коллективистская революция, ставшая возможной только теперь, в результате развития капитализма и его производительных сил, может начать свой марш с восстания китайских пролетариев?

Понять загадку китайского будущего невозможно без исследования истории Китая – реальной грубой истории борьбы классов, движимых своими материальными интересами. Такое исследование, как и исследование истории всех человеческих обществ, возможно лишь с помощью метода исторического материализма – метода, правильность которого, в свою очередь, доказывается его конкретным применением. Исторический материализм – не прокрустово ложе, на которое нужно натягивать историю людских обществ, но зонд, позволяющий проникнуть в глубинные структуры этих обществ. Он не заменит конкретных исследований, как и любой рабочий инструмент сам по себе не заменит использование данного инструмента, но какой же труд со времен наших предков – питекантропов возможен без инструментов?

Поскольку и мнимые сторонники, и реальные враги марксизма нагромоздили вокруг него груды лжи и нелепицы, то, прежде чем перейти к собственно истории Китая, следует напомнить несколько азбучных положений исторического материализма.

Одно из них заключается в том, что следует не судить о реальной, материальной, грубо – физической жизни, деятельности и борьбе людей по тем идеологическим формам, в которых они осознают свои жизнь, деятельность и борьбу, но, напротив, из их материальной, грубо – физической жизни и деятельности объяснять все идеологические формы. Исследователь не верит эпохам и классам (хотя обычно чужим эпохам и чужим классам!), как следователь не верит подозреваемым. Утверждения правителей Китая, а равным образом их конкурентов, о господстве в Китае “коммунизма”, могут быть принимаемы на веру ничуть не больше, чем утверждения этих конкурентов о господстве в их собственных странах “демократии”. За идеологическими ширмами нужно различать реальные классовые силы.

Идеологическими этикетками люди могут обманывать не только других, но и самих себя. Второе происходит даже гораздо чаще. И если современные правители Китая, приклеивая этикетку “социалистические” к рынку, конкуренции и акционерным обществам, могут верить в это ничуть не больше, чем “верил” в социализм Ельцин в 1989г., то герои и мученики ранней КПК искренне заблуждались, когда полагали, что борются за революцию “народную” или даже пролетарскую, тогда как на деле они боролись за революцию буржуазную. Молодой Маркс писал о восставших в 1834г. лионских ткачах, что они были солдатами социализма, хотя думали о себе только как о солдатах республики, иными словами, борясь за революцию пролетарскую, думали, что борются за революцию буржуазную. С китайским “коммунистическим” движением дело обстояло как раз наоборот, и мнимые солдаты социализма были лишь солдатами республики и демократии, борцами за буржуазную революцию – единственно возможную и необходимую в Китае первой половины 20 века.

Краснознаменные капиталистические режимы прошлого и краснознаменные капиталистические идеологи настоящего, понимавшие и понимающие под социализмом огосударствление и подачки господ рабам, придут в ужас от реального содержания коммунизма, как оно было открыто Марксом и Энгельсом:

“Если коммунизм хочет уничтожить как “заботу” бюргера, так и нужду пролетария, он ведь не сможет, само собой разумеется, сделать это, не уничтожив причину той или другой, т.е. не уничтожив “труд””. (19, с. 207). Слышите, поклонники лозунга “труд в СССР – дело чести, доблести и геройства”: нужду пролетария невозможно уничтожить, не уничтожив труд – и это для Маркса и Энгельса даже само собой разумеется!

И это у них не случайная оговорка:

“…коммунистическая революция выступает против прежнего характера деятельности, устраняет труд”. (19, с.70).

“Труд уже стал свободным во всех цивилизованных странах; дело теперь не в том, чтобы освободить труд, а в том, чтобы этот свободный труд уничтожить” (19, с. 70).

“…разделение труда делает возможным – более того – действительным – что духовная и материальная деятельность, наслаждение и труд, производство и потребление выпадают на долю различных индивидов; добиться того, чтобы они не вступали друг с другом в противоречие, возможно только путем устранения разделения труда” (19, сс. 30-31).

Когда же, при каких условия становится возможной коммунистическая (а не буржуазная) революция, революция, которая уничтожит и разделение труда, и сам труд?

Позиция Маркса и Энгельса на этот счет совершенно недвусмысленна:

“Это “отчуждение”, говоря понятным для философа языком, может быть уничтожено, конечно, только при наличии двух практических предпосылок. Чтобы стать “невыносимой силой”, т.е. силой, против которой совершают революцию, необходимо, чтобы это отчуждение превратило большинство человечества в совершенно “лишенных собственности” людей, противостоящих в то же время существующему миру богатства и образования, а оба эти условия предполагают огромный рост производительной силы, высокую степень ее развития [Слышите! Речь идет не о пролетаризации большинства населения какой – либо страны, но о пролетаризации большинства человечества! – М.И.]. С другой стороны, это развитие производительных сил… является абсолютно необходимой предпосылкой еще и потому, что без него имеет место всеобщее распределение бедности; а при крайней нужде должна была бы снова начаться борьба за необходимые предметы, и, значит, должна была бы воскреснуть вся вся старая мерзость. Это развитие является, далее, необходимой предпосылкой потому, что лишь с универсальным развитием производительных сил устанавливается универсальное общение людей, благодаря чему, с одной стороны, фактическое существование “лишенной собственности” массы обнаруживается одновременно у всех народов (всеобщая конкуренция) – каждый из этих народов становится зависимым от переворотов у других народов, -и, наконец, местно – ограниченные индивиды сменяются индивидами всемирно – историческими, эмпирически универсальными… Коммунизм эмпирически возможен только как действие господствующих народов, произведенное “сразу”, одновременно, что предполагает универсальное развитие производительной силы и связанного с этим мирового общения.” (19, сс. 33 – 34). Слышите, сторонники “социализма в одной стране” и “некапиталистического пути развития”! Коммунизм возможен лишь как произведенное сразу, одновременно действие господствующих народов!

Позицию Маркса и Энгельса можно суммировать следующим образом: коммунистическая революция, упраздняющая разделение труда и частную собственность (“это – тождественные выражения; в одном случае говорится по отношению к деятельности то же самое, что в другом случае – по отношению к продукту деятельности” (19, с.31)), происходит лишь при “огромном росте производительной силы, высокой степени ее развития”, делающим возможным уничтожить как разделение труда, так и “бедность” и “крайнюю нужду”. Эта производительная сила может быть только всемирной, коммунистическая революция невозможна до тех пор, пока местно-ограниченные условия не сменились всемирно-историческими.

Поэтому подлинно коммунистическая революция была невозможна, пока капитализм к концу 20 века не создал автоматизированные и компьютеризированные производительные силы, позволяющие уничтожить разделение труда, и пока он не объединил под своей властью – тоже к концу 20 века – весь мир, не переработал по своему образу и подобию весь земной шар. Таков вывод, сделанный ГПРК в полном соответствии с марксизмом.

Объективная невозможность – до конца 20 века – подлинно коммунистической революции не могла быть преодолена ни благочестивыми пожеланиями, ни самоотверженными усилиями. Все происходившие до сих пор революции, не исключая и самую великую из них, Октябрьскую революцию, по своему объективному экономическому содержанию были буржуазными революциями – и не могли быть иными. Они не привели и не могли привести к победе социализма. Но, расчищая почву для бурного развития капитализма, они тем самым создавали условия для грядущей всемирной коммунистической революции.

Век социалистических революций не в прошлом, а в будущем. Маркс и Энгельс не остались навсегда в 19веке, но, напротив, слишком опередили его, и их время только приближается.

Лишь при таком подходе, основывающемся не на сентиментальном принятии на веру иллюзий каждой эпохи о себе самой, но на строгом научном анализе, можно понять как историю 20 века вообще, так и историю Китая в 20веке. Все становится по своим местам, и “великие люди”, герои и злодеи, предстают теми, кем они и являются – несчастными, хотя и необходимыми орудиями объективных социальных сил, борьба которых и именуется историческим процессом…

Продолжение на... http://revolt.anho.org/archives/2439